1v| o3483 Она небрежно, как-нибудь
Две пуговички расстегнула
И белая большая грудь
Наружу шустрая прыгнула
И стала бегать и играть
Безудержная веселиться
А ну, попробуй-ка, сестрица
Теперь ее назад загнать
Милая
1v| o3484 Сидит и словно сверху видит
Себя бредущего домой
Приглядывается: Боже мой!
В каком это я диком виде!
Весь в глине, старенький чепец
И вдруг догадывается: Это же я — мертвец!
Но все равно, догадка не объясняет столь странного вида
1v| o3485 Тянет тонким говном отовсюду
Вот, принюхаешься к себе
Вроде — в золоте-серебре
И подобен духовному чуду
Ан вот, тянет и не от одежды —
Из нутра! и одна лишь надежда
Что другим не очень бросается
Вторая надежда — что ты не единственный такой
И третяя — что другие почище тебя в этом замешаны
И четвертое, последнее — почти безнадежное — что просто почудилось
И пятая, нездешняя — что все исправится
1v| o3486 Безумная в вагоне едет
Какую-то не по годам
Игрушку пред глазами вертит
И криками: Епогод! Ам! —
Дикими
Вдруг разражается
И вдруг стихает, словно мышка
А я гляжу — у ней подмышка
Насквозь
Мокрая
1v| o3487 Проходит слон походкой воина
В предгорьях синего Тибета
Его внимание раздвоено
Он внемлет небесам, при этом
Тяжелой поступью солдата
Проделывает путь до ада
И прислушивается
1v| o3488 Как глубоко сидят занозы
В телах и душах наших топких
Что честным способом Спинозы
Им только обломаешь жопки
Нет, русский способ поуместней
Берешь дубину и всех вместе
Их —
И занозу, и душу, и тела, да и Спинозу
Обращаешь в одну желеподобную неразличимую
консистенцию
И все разрешено
1v| o3489 Входит некто в странном платье
Некой деве говорит:
Послан я тебя ебати
Сюда
Сильными
Но твой кроткий нежный вид
Удручает мое сердце
Что же — говорит девица —
Коли послан сильными на дело
Так и свершай его смело
1v| o3490 Эсэсовец идет с ребенком
Его ласкает, а навстречу
Ему гестаповец беспечный
С таким же маленьким ребенком
На руках
Переглянулись и идут
Куда-то вместе — и капут
Тут
Как раз им всем
1v| o3491 Семнадцать одинаковых мышат
Пришли ко мне и встали у кровати
И хором говорят мне: Паравати
Прислала нас! — тогда на них ушат
Воды холодной чистой христианской
Я опрокидываю, и они как в сказке
Тихо испаряются с мелодичным позвякиванием
1v| o3492 Когда московский Эверест
Покроется финальным снегом
Я выну из-под наста слегу
И тихо оглянусь окрест
Посреди сияния
Покличу так, кого-нибудь —
Но никого! и — дальний путь
По ледникам
Пролегающий
Предуведомление
Название «Лондонский сборник» напоминает такие энигматические названия, как «Эфесский список» или «Кумранские рукописи». Но нет, в нашем случае нет ничего, что заставило бы предположить нечто большее, чем случайность выбора географического определения по причине просто случайного нахождения в этой точке пространства на момент печатания стихов.
Да и принцип единства, положенный в основу этого сборника, не больше, чем принцип случайности и прекрасной безответственности в столь же безответственном деле, насильственно наполненном мною в пределах других сборников каким-то якобы сверхсодержанием, перекрывающим содержание самих стихов. В данном случае все просто, прямо и понятно.
1v| o3493 Поля покрытые полынью
Качаются как бледный огнь
Что кажется, лишь только тронь —
Как полыхнет вокруг! как хлынет
По холмам вверх по-из низин
Как тонкой пленкою бензин
Серый
Все покрывающий
1v| o3494 Вышла крыса на порог
Посмотрела вниз с порога
Постояла так немного
Словно бы какой пирог
Сомнительный
Издали
Обнюхивая
Постояла, а потом
Лапками тихонько в дом
Ушла
1v| o3495 Когда зверюшка
В своих испуганных метаньях
От волка по заснеженному полю
Вдруг вышьет хрупкими следами
Имя:
Иисус! —
И вправду усомнишься в сомнениях
О незыблемости мира
Третий лондонский сборник
1998
Предуведомление
Как я уже поминал в предуведомлениях к прочим Лондонским сборникам, никакого специфического лондонского или английского аспекта или налета они на себе не несут. Как, зачастую, весьма условно связаны со своими названиями и стихи прочих нетематических, специально не выстроенных сборников, которые — особая статья. Ну, может быть некая меланхолия лондонских туманов и смогов в самый что ни на есть смутный месяц — февраль — и налегла на эти ничем не специфицируемые странички и отложилась легкими тенями в складочках неприхотливых стихотворных строчек. Тогда — да. Тогда не возражаю. Да я и вообще бы не возражал, если бы некая специфика места моего долгого сидения и печатания отражалась бы наравне с бесчисленными приметами мест написания стихов.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу