Заза Двалишвили - Дом последнего дня [СИ]

– И впрямь могила, такая маленькая.

– Уважаемый Леван, ученые обычно свои эксперименты ставят в лабораториях, а вы со своими подопечными приехали сюда, в эту богом забытую деревушку, зачем?

– Ты, Гоги, художник, а таких простых вещей не понимаешь. Для успеха моего научного эксперимента нужна естественная среда, а не стерильная лаборатория в здании нашего института. Воздух, шум, запахи – все должно быть природным. Пауки должны чувствовать себя естественно, а лоно природы – самое подходящее место для этого.

Перед профессором на столе стояли две стеклянные банки, на дне которых копошилось множество насекомых.

Гоги присел рядом и взглянул на стеклянный сосуд.

– Вижу пауков в банке, в чем же суть эксперимента?

– Суть, так сказать, двоякая, она относится к отраслям естествознания и психологии, а может быть, и социологии. Я задумал вывести, так сказать, некую формулу; вы, художники, вероятно, назвали бы ее формулой жизни. Тут учтено все:, голод, жадность, соперничество, жажда власти, инстинкт самосохранения, страх – весь спектр инстинктов, чувств и страстей, из чего состоит сама жизнь.

– Ничего не понимаю, – Гоги с недоумением пожал плечами, – причем тут эти несчастные насекомые, сосед?

– Как соседу разъясню поподробнее. Вот два стеклянных сосуда, в каждом из которых по шесть пауков одного вида и одинаковых размеров. Исходные данные у всех подопытных должны быть одни и те же, иначе неизбежны ошибки в конечных расчетах, а это не желательно. В первой банке никакой пищи, пауки голодные, есть им нечего, а они существа, заметьте, довольно прожорливые; естественно, что начнут пожирать друг друга. Кто-то один из них выйдет победителем, то есть уничтожит всех остальных. В другой банке тоже шесть пауков, но здесь я поступил наоборот: бросил им как можно больше пищи, всяких там мух, кузнечиков, и слежу за реакцией.

– А какая там должна быть реакция, если жратвы у них завались? Пока они сытые, друг друга не тронут. – Не скажи…, а корысть? Жажда наживы и жадность – такие же естественные инстинкты, как и инстинкт самосохранения. Еще вопрос, который из них сильнее.

– То есть, пауки со жратвой вцепятся друг в друга точно так же, как и пауки из первой банки?

– Вот именно, жадность толкнет их на смертельную схватку друг с другом. В итоге победителей из обеих банок поместим вместе и посмотрим, чем закончится эксперимент, а после сделаем выводы. Кстати, во избежание путаницы пауков из первой банки я условно назвал «бомжами», ведь они неимущие, а собратьев из второй банки, у которых, как ты выразился, жратвы завались, – «олигархами».

– А почему эксперимент ставится именно над насекомыми?

Профессор недоуменно пожал плечами:

– Ну, знаете, дорогой сосед, я все-таки ученый, а не политик, чтобы подобные опыты проводить на людях. Так что ограничимся насекомыми.

Неожиданно уважаемый Леван нагнулся к банке, и глаза его загорелись азартом.

– Смотри, смотри, одного уже съели!

– Где, в какой банке? – Гоги со своей стороны загорелся азартом ученого.

– Счет открыли «олигархи», видать, правила борьбы у них более жесткие, чем у «бомжей».

Через три дня Гоги опять навестил на даче своего городского соседа.

– Как там ваши питомцы, батоно Леван?

– Вы пропустили важные события, молодой человек. Дело в том, что «олигархи» сожрали друг друга, никто из них не выжил; и что самое интересное: вся пища, оставленная мною им в банке, осталась нетронутой. Они ели исключительно друг друга, но к самой пище никто из них так и не притронулся.

– А как протекает борьба за существование у «бомжей» в первой банке?

– Честно говоря, менее интенсивно. Видать, что ими движет лишь крайняя необходимость и инстинкт к выживанию. Хотя вот они, полюбуйтесь сами.

Гоги наклонился к столу, за стеклом видны были два с опаской двигающихся паука и третий, неподвижно замерший у стены.

– Они только что съели своего собрата и насытились, так что сегодня новых поединков больше не будет, а завтра на пустой желудок те двое, вероятно, сожрут того третьего, что стоит неподвижно, в крайнем случае, послезавтра. Заходите послезавтра, как раз увидите развязку.

Профессор как в воду глядел: на четвертый день после их последней встречи в живых остался последний паук, остальные одиннадцать в разное время были съедены собратьями по банке.