Дженни Даунхэм - Негодная

Шли секунды или даже минуты. Потом Симона прищурилась – так, словно приняла какое-то решение.

– Это должно стать тайной?

– Да, – еле слышно отозвалась Кейти.

Откуда Симона знала, о чем она думает?

– Итак, ты хочешь, чтобы между нами что-то было, но не хочешь, чтобы кто-нибудь об этом узнал? Никто в школе, ни Мэри, ни твоя мать, ни кто-то из кафе, где я работаю. Хочешь, чтобы я дала слово никому не говорить?

– Да, пожалуйста.

Симона наклонилась ближе к Кейти, и ее дыхание обожгло плечо.

– Дело в том, – прошептала она, – что я не слишком хорошо умею хранить тайны. Например, мне может понадобиться срочно взять тебя за руку на улице, или понюхать твою кожу, или внезапно сесть на тротуар и лизнуть твои ноги. Как с этим быть?

Страх наполнил все тело Кейти. Симона это заметила. Может быть, она даже ожидала такой реакции, потому что ее взгляд стал суровым.

– Если что-то происходит, я не могу просто взять и выкинуть это из своей жизни.

– Понимаю.

– Я не собираюсь прятаться, пока ты проводишь свое исследование.

– Тебе не придется. Прятаться буду я.

Симона указала на дорогу за калиткой сада.

– Посмотри туда.

– Куда?

– На весь мир. На магазины, на людей.

– И что?

– Да то, что они просто люди. Многие из них идиоты, и никого из них не стоит бояться.

Кейти не хотела, чтобы ее новая знакомая так себя вела. Она с такой уверенностью шла сюда, а теперь Симона все портила.

– Признай это, – продолжала та, – более глупой идеи у тебя в жизни не было. Научить! Ха! Я же вижу, тебе нравится зависать со мной, и не виню тебя в этом: я жутко привлекательна и пользуюсь успехом. – Девушка насмешливо вздернула брови. – Но, боюсь, я не способна на жертвы.

– Хорошо, давай забудем об этом.

– Нет, давай не будем забывать. – Симона подняла руку, словно бы прося тишины. – Урок номер один: иногда, чтобы получить ценный приз, нужно искупаться в дерьме. Так что вот тебе немножко мудрости задаром…

Кейти вскочила. Ей нужно было уйти. Все это казалось унизительным и стыдным, а она выглядела полной идиоткой. Неужели она и правда попросила Симону Уильямс научить ее любви с девушкой? Лицо Кейти превратилось в пылающее пятно. Она развернулась и побежала к воротам, за которыми была улица. Кафе. Мэри. Крис. Она уведет их домой. Закроет двери, опустит шторы и больше никогда не выйдет из дому.

– Эй! – Симона догнала Кейти, схватила ее за руку и развернула к себе. – Не уходи.

– Мне нужно вернуться к Мэри.

– Она подождет еще минутку.

Кейти ничего не понимала. Разве Симона только что не посмеялась над ней? Разве она не решила, что Кейти – законченная трусиха? Так зачем же она тянула ее за собой, к стене библиотеки – туда, где на сырой земле лежала тень? С дороги это место нельзя было разглядеть.

– Отпусти, Симона.

– Не могу. Пальцы прилипли.

– Не говори глупостей.

– Серьезно. Тебе придется меня ударить.

– Пожалуйста, отпусти. Куда ты меня тащишь?

– Хочу поговорить с тобой.

– Мне нечего сказать.

– Всегда есть что сказать.

Но когда спина Кейти прижалась к сырой кирпичной стене библиотеки, ей стало совсем не до разговоров.

Симона встала перед ней.

– Урок номер два: тыы не такая слабая, как тебе кажется.

– Что это значит?

– Ты можешь думать, что сил бороться больше нет, но это не так. – Симона шагнула ближе. – Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Кейти отшатнулась, но позади нее была стена, и деваться было некуда.

– Пожалуйста, мне надо идти.

– Просто послушай одну минутку. Моя мама много плакала, когда узнала правду. Приходила ко мне в комнату, брала за руку и ничего не говорила. Она привыкала, понимаешь? Отказывалась от дочери, которую себе представляла, и свыкалась с новой. Нам обеим было трудно, а это случилось не так уж давно. Так что я все понимаю.

– Я не такая, как ты. Если бы моя мать узнала, мне бы пришел конец.

– А может, и нет.

– Нет, я знаю себя. Я бы стала все отрицать, ведь не умею быть смелой.

Симона улыбнулась:

– Ты слишком строга к себе, да?

Кейти отвела взгляд: улыбка Симоны была невероятно красивой, и всякий раз от нее становилось трудно дышать. Оставалось только набраться сил и не смотреть. И больше никогда не приходить в это кафе. Может быть, та милая женщина, к которой постучалась Мэри, позволит им посидеть с термосом на ее лужайке?

Симона сказала:

– Мне не стоило так психовать, извини. Я просто… Понимаешь, порой очень трудно быть единственной, кто поднял руку. Из-за этого бывает одиноко.