Дженни Даунхэм - Негодная

Может быть, платье наделено способностью трансформироваться? Может, оно подарит Кейти уверенность в себе, чтобы она могла болтать с одноклассниками, флиртовать, танцевать, как самый обычный человек? Ей бы не помешало хоть на вечер превратиться в экстраверта. К тому же в таком платье явно можно было очаровать парней.

Стук в дверь.

– Такси подъехало.

Матери пришлось смириться с вечеринкой. Кейти в последний раз улыбнулась себе в зеркале.

– Тебе идет это платье, – отметила Кэролайн. – Я его раньше не видела.

Кейти хотелось ответить: «Это платье Мэри», но скажи она об этом, мама сразу изменила бы свое мнение о том, что оно ей идет. Девушка молча кивнула, но тут же вспомнила, что мать видела, как Мэри разыскивала это платье в своем доме, так что ее фраза запросто могла быть проверкой.

– Мэри привезла его с собой. Думаю, это то самое, которое для нее сшила Пэт.

Мать мельком взглянула на Кейти.

– Забавно, как вы хорошо ладите.

Кейти переступила с ноги на ногу. Она чувствовала себя виноватой, хотя, по идее, мама должна была радоваться тому, что они с Мэри поладили. Разве ей не стало легче на душе?

Кэролайн рылась в сумочке в поисках денег на такси.

– Можешь сказать мне адрес, где ты будешь?

– Доеду – отправлю тебе сообщение.

– А если забудешь?

– Не забуду.

– Да. И попроси таксиста, чтобы он показал тебе свои права. – Кэролайн вручила Кейти двадцать фунтов и остановилась на пороге гостиной, глядя, как дочка надевает куртку. – Ты только на вечеринку, да?

– А куда еще?

У матери был на удивление смущенный и грустный вид.

– Не знаю.

Кейти вошла в гостиную, чтобы попрощаться с Крисом и Мэри. Они смотрели канал «Природа». Обезьяна в штанах и футболке палкой разбивала окна в доме.

– Ему не нравится тут жить, – заключил Крис, не отрывая глаз от экрана. – Он хочет вернуться туда, откуда он родом.

Обезьяна погналась за женщиной по автостоянке, и Мэри захлопала в ладоши.

– Беги, девочка, беги!

Кейти наклонилась и поцеловала ее.

– Ухожу на вечеринку.

– Замечательно.

– Я в твоем платье.

Мэри отмахнулась от нее – дескать, не загораживай экран.

– Удачи!

Кэролайн стояла у входной двери, и ее взгляд был полон сомнений. Она считала, что мир кишит мошенниками, пьяницами, насильниками и маньяками с тесаками и ножами.

– Пожалуйста, будь осторожна, Кейти.

– Я увернусь от всех пуль, обещаю.

– Не смейся. Это опасный мир.

– Это всего-навсего вечеринка, мам. Просто будет весело.

Пугливость определенно бывает врожденной. Но сегодня Кейти собиралась от нее избавиться. Она вызвала лифт, хотя мать наверняка переживала бы и из-за этого – а вдруг трос оборвется, или двери заклинит, или кто-нибудь войдет в кабину с ножом и зловещей ухмылкой… Выйдя из кабины, она запрокинула голову и помахала матери рукой. Ком, сдавливающий горло, почти исчез. Кейти открыла дверь подъезда.

Тысяча девятьсот пятьдесят второй год. Отец думает, что ты спишь. Ты сказала, что простудилась и легла спать пораньше – сочинила, что плохо себя чувствуешь, и даже чай пить не стала. Внизу твоя сестра что-то записывает в дневник и представляет себе мужчину, за которого ты выйдешь замуж, детей, которые у тебя родятся, дом, хозяйкой которого ты станешь, и все красивые вещи, которые для тебя будет покупать муж. У тебя же нет на это времени. Ты вылезаешь из окна своей спальни и на цыпочках идешь по траве, держа в руках туфли. Ты чувствуешь себя необычайно смелой. Тебе ничего такого не нужно, спасибо. Пусть Пэт мечтает обо всем этом для себя, а не для тебя.

Играет большой оркестр. Пятнадцать музыкантов. Танцуют сотни людей. И ты танцуешь джиттербаг [10] Джиттербаг ( англ . jitter – трястись, bug – неврастеник, паникер; возбужденный жук) – популярный в 1930–1950 годы танец, характеризующийся быстрыми резкими движениями, похожий на буги-вуги и рок-н-ролл. Относится к группе свинговых танцев наряду с линди-хопом и джайвом. . Танцуешь джайв. Ты знаешь все шаги всех танцев на свете и красиво движешься в такт с музыкой. Ты даже не знаешь имен своих партнеров, но это неважно, потому что все так здорово. Ты вертишься, у тебя захватывает дыхание, но потом музыка стихает, ты возвращаешься к друзьям и ждешь следующего танца.

Мир принадлежит тебе. Тебе можно все, абсолютно все…

Кейти улыбнулась. А вот она шестьдесят лет спустя, шагает, и ее ног касается тот самый шелк. На ней не туфельки для танцев с перепонками, а ботинки, но их каблуки тоже заманчиво цокают. Она словно бы возвещает о своем приближении, преодолевая последние метры перед домом.