Дженни Даунхэм - Негодная

Правда ли это? Может быть. Пока девочка вела ее к свободному столику, Мэри была уверена только в одном – игра стоила свеч. Все, что она хотела – как можно дольше чувствовать такой заряд бодрости, как сейчас.

И вынашивать ребенка Роберта – девочку, которой достанется вся ее любовь и все ее сердце.

Ох, лучше бы она не уговаривала Мэри пойти в то кафе. Или пусть там было бы закрыто, чтобы запах свежих пирожных не казался таким манящим. Или же Кейти стоило постараться и уговорить маму разрешить им с Мэри сесть на автобус и поехать к морю.

Было множество разных вариантов, которые позволили бы избежать встречи с Симоной Уильямс из группы 13Е, про которую ходили такие ужасные слухи.

Симона, стоявшая за стойкой около кофемашины, обернулась, посмотрела на Кейти и озадаченно нахмурила брови.

– Я же тебя знаю, да?

Это было любимое кафе Мэри. Каждый день на этой неделе они заходили сюда и ни разу не видели Симону Уильямс в роли официантки. Кейти попыталась взять меню и выйти за дверь, чтобы не разговаривать с ней. Нужно было уговорить Мэри уйти отсюда немедленно!

Но девушка не унималась:

– Нет, правда, откуда я тебя знаю?

Кейти покачала головой. Она хотела сказать: «Ни разу тебя не видела», но с ее губ сорвался только неслышный шепот. Щеки вспыхнули румянцем, сердце бешено заколотилось.

Она многое променяла бы, чтобы не стоять сейчас здесь: например, месяц своей жизни (согласилась бы на полную учебную нагрузку вместо одного пристального взгляда этой девицы), или прожила бы все лето в шкуре своего брата (наверное, трудно представить себе школу хуже, чем Вудхейвен) или даже несколько часов могла бы побыть в роли Мэри, бесцельно менявшей местами солонку и перечницу на столике около окна кафе. Что угодно, лишь бы спрятаться от глаз Симоны, которая вот-вот ее узнает.

Представлять себе можно было что угодно, но суровая правда жизни заключалась в том, что она – Кейти Бакстер, две минуты назад из этого кафе доносился фантастический запах кофе, а снаружи стояло много свободных столиков, и Кейти знала, что Мэри скоро захочет выкурить утреннюю сигарету. Именно поэтому она попросила бабушку выбрать понравившееся место, а сама направилась к стойке, раскрыла рот и громко спросила:

– Какие у вас сегодня пирожные?

В этот момент Симона Уильямс обернулась. И теперь в ее глазах сверкали холодные огоньки.

– Ты же зависаешь с теми дурами, да?

Сглотни ком, сдавивший горло. Прекрати выглядеть такой испуганной, постарайся посмотреть ей в глаза.

– Я учусь в одной школе с тобой.

– Да, но еще ты дружишь с теми идиотками.

Симона швырнула Кейти меню и отвернулась к кофемашине.

Все могло быть по-другому. Но в висках стучала кровь, а щеки Кейти горели от стыда, когда она шла обратно, к Мэри, и с этим ничего не удавалось сделать.

– Пирожные сегодня неважные, – сказала она бабушке. – Давай пойдем в другое кафе.

Мэри покачала головой и взяла меню.

– Мне тут нравится.

– А мне нет. Давай пойдем домой.

– Ты иди. А я есть хочу.

Кейти вздохнула, подняла с пола кардиган Мэри, повесила на спинку стула и положила ее сумочку так, чтобы она была на виду. Девушка всеми силами пыталась придать себе деловой и спокойный вид. Мало-помалу сердце стало биться спокойнее. Наконец она села на стул, повернутый к окну, и, скрестив пальцы, помолилась о том, чтобы Мэри не принялась петь, набивать карманы кубиками сахара или спрашивать у парочек за соседним столом, нельзя ли взять кусок пиццы, который они явно доедать не хотят. За последнюю неделю Мэри не раз проделывала нечто подобное. Почему сегодня должно быть иначе?

– Интересно, – задумчиво проговорила Мэри, – что это за «вяленая курица». Раньше такого никогда не предлагали.

Кейти показала Мэри меню. Картинки с изображением пасты, бургеров и тарелок с горами дымящегося риса и карри начали расплываться перед ее глазами. Девушке стало нехорошо. Ничего не хотелось. Не надо ей было напрашиваться на роль сиделки Мэри. Все эти дни заботы о бабушке ради одной вечеринки – несправедливая сделка!

Мэри нетерпеливо обернулась.

– Где же люди, которые тут работают?

За стойкой – вот где. И не обращают на них внимания. Если бы Кейти отодвинула свой стул немного назад, она бы увидела, что Симона болтает с другой официанткой, женщиной постарше. Ее звали Энджи, и обычно их обслуживала именно она. Они обе хохотали, будто вокруг не было ожидавших обслуживания посетителей. Кейти не видела лица Симоны – только изгиб ее шеи и оголенное плечо.