Дженни Даунхэм - Негодная

– Все началось с семейного древа, а потом я стала записывать рассказы Мэри, чтобы напоминать ей, когда она их забудет. В конце концов я перевернула блокнот вверх ногами и стала записывать свои истории.

– Свои?

Было еще не поздно. Даже теперь Кейти могла бы схватить блокнот и выбежать за дверь, купить спички и сжечь «Книгу воспоминаний». Могла бы пойти в библиотеку и уничтожить его в машине для резки бумаги. Бросить в море со скалы.

– Некоторые тайны вредны для здоровья, мама.

Кэролайн изумленно посмотрела на Кейти. Она вдруг показалась такой уязвимой, что девочка устыдилась.

– Как это понимать?

– Есть кое-что, чего ты обо мне не знаешь, мама.

Они не сводили глаз друг с друга, хотя Кэролайн и хотелось отвести взгляд.

– Что именно?

– То, с чем я борюсь.

– Борешься? – прошептала Кэролайн.

Кейти застегнула куртку и забросила сумку на плечо.

– Я лучше пойду, а то опоздаю.

Кэролайн обхватила голову руками.

– О боже, о чем же я узнаю?

Кейти подумала о своих умерших предках, об их фотографиях наверху – об осуждающем взгляде Пэт, о том, как сурово и мудро смотрит ее прадед, как поджали губы все старушки на свадебном фотоснимке. « Дети должны быть видны, но не слышны! Уважай старших! Не обижай мать! » Но в следующий миг Кейти вспомнила, что там, наверху, спит Мэри, жизнь которой зависит от ее собственных рассказов. Они служили для нее убежищем, чем-то, в чем она была уверена.

Глядя на то, как Мэри лицом к лицу сталкивается с опустошением своей души, Кейти хотела быть рядом с ней, рассказать собственную историю. Это был первый по-настоящему храбрый поступок Кейти, который, по ее мнению, приравнивался к тому, чтобы крикнуть во весь голос: «Это я!».

– Прочти, мама. Только начни с конца.

Кэролайн нерешительно подвинула к себе блокнот, словно он был горячий.

Кейти точно знала, что написано на первой странице: « Хватит быть странной. Хватит быть трусихой. Хватит быть невротичкой».

Эти слова она написала несколько недель назад и не видела в них ничего ужасного. А потом следовала страница с трудными вопросами для Симоны, с теми самыми, которые Кейти не решилась задать: « Как сказать родным? Жизнь всегда будет такой трудной? Как мне встретиться с такими же, как я? Что мне делать теперь ?».

– Не надо меня ненавидеть, – прошептала Кейти, когда мать открыла блокнот.

Плечи Кэролайн опустились Она начала читать и вдруг словно уменьшилась в размерах.

Кейти сделала это с ней.

Ощущая себя прозрачной и открытой всем ветрам, девушка вышла из кухни и бесшумно закрыла за собой дверь квартиры.

Кейти понимала, что выглядит по-дурацки, молча прихлебывая латте и не говоря, почему она попросила Джейми встретиться с ней так срочно. Он мог подумать, что с ней что-то не так. А чем дольше они молчали, тем сильнее Кейти пробирала дрожь. В голову лезли разные глупые слова и просилисьнаружу.

Джейми ничего не говорил. Он откусил кусочек маффина. Облизнул губы, сдвинул брови. Задумчиво прожевал, проглотил, откусил еще кусочек.

Наконец Кейти произнесла:

– Я так долго чувствовала себя ужасно. Меня как будто заперли изнутри. Или снаружи. Не знаю, как сказать.

– Извини, – пробормотал парень и указал на тарелку. – Тебе отрезать кусочек?

Кейти вздохнула.

– Есть одна девушка, может быть, ты ее даже знаешь, потому что она из нашей школы. Ее зовут Симона, и она работает в кафе. Понимаешь, о ком я говорю?

Джейми не ответил.

Только тут Кейти поняла, в чем дело: ее губы не шевелились и с них не слетало ни звука.

Она сказала чуть громче:

– Мне ужасно жаль, но я с ней целовалась и теперь все время думаю об этом, а по ночам часто о ней мечтаю. И еще ты должен знать о том, что я однажды поцеловала лучшего друга… то есть подругу, и об этом говорят ребята в школе, так что ты бы все равно об этом узнал, и тебе стало бы не по себе. Вот почему я не смогу больше с тобой встречаться. Дело не в тебе, а во мне. Ты чудесный. Жаль, что я не влюблена в тебя.

Джейми сказал:

– В пятницу неплохой концерт. Может, хочешь пойти?

Говори, Кейти, говори! Ты выглядишь жалко! Открой рот и скажи все эти слова вслух и громко !

Вокруг люди смеялись, болтали, что-то пили, и все издаваемые ими звуки звучали невероятно громко, будто через микрофон. А Джейми, сидевший напротив, выглядел таким симпатичным. Он снова спросил, пойдет ли она с ним… Он так рисковал остаться с разбитым сердцем.