Дженни Даунхэм - Негодная

– Я не знаю, что сказать на это, Мэри. Прости, ты не заболела? Может быть, тебе нужно попить воды или еще что-нибудь?

Глаза Мэри наполнились слезами.

– Я была там, – сказала она. – Только что я была там.

Крис вскочил со скамейки и уставился на бабушку и сестру:

– Что происходит, а?

– Понятия не имею.

Кейти и Крис молча наблюдали за плачущей Мэри. Брат принялся раскачиваться с носка на пятку, с пятки на носок и начал гудеть себе под нос. Плохой знак.

Нужно было звонить матери, чтобы она приехала и забрала их. Она, конечно, будет просто в ярости. Предательство Криса, странное поведение Мэри и дочь, которая оставила их одних дома. А потом посыплются вопросы: где Кейти носило? Почему она солгала? А потом мать начнет настаивать на том, чтобы немедленно отправить Мэри в этот дурацкий дом престарелых.

Кэролайн ответила после первого же гудка:

– Ты их нашла? Все в порядке?

– Мэри немного расстроена. Ты не могла бы приехать и забрать нас?

– Где вы?

– Прости, мам, но мы… мы у старого дома.

– Что значит – «у старого дома»? – Голос Кэролайн в одно мгновение стал ледяным. – У нашего старого дома?

– Но отца тут нет, все нормально. Все заперто.

– Я хочу, чтобы вы немедленно ушли оттуда.

– Ящик забит почтой, мам. Наверняка они в отпуске.

– Ты меня не слышишь. Я хочу, чтобы вы уехали.

– Мы не можем. Мы в саду, и Мэри не хочет вставать со скамейки.

– Так заставь ее.

И тут до Кейти вдруг дошло, что ее мать не волнуется, появится ли отец. Если в доме пусто, и он явно в отъезде, то почему они не могут посидеть в саду и дождаться ее приезда? Нет, ее пугало что-то совершенно другое.

– Мэри тут бывала раньше, мама?

– Кейти, я не собираюсь с тобой разговаривать. Немедленно уводи ее оттуда. Подкупи чем-нибудь, все равно чем, и уходите. Я тебе позвоню, когда буду поближе, и узнаю, где вы.

– Я ее такой несчастной никогда еще не видела. Она говорит, что узнает этот дом.

– Она много чего говорит. Пожалуйста, Кейти, просто сделай, как я тебя прошу, а я приеду так быстро, как только смогу. Все, мне пора!

Виновата. Кэролайн была в чем-то виновата. Кейти почувствовала это по ее голосу. Мама определенно что-то скрывала.

Кэролайн вызвала врача. Женщина-врач вела себя очень дружелюбно. Она села рядом с Мэри на диван и принялась задавать ей вопросы. Старуха отвечала с запинками, медлила с ответами, с трудом подбирала слова и в какой-то момент полностью потеряла нить разговора. Она вдруг похлопала врача по руке и сказала ей, какая она красавица. А та ответила:

– Вы тоже красавица.

И они дружно рассмеялись.

Врач решила, что у Мэри, возможно, был спазм сосудов, и ее головной мозг на короткое время лишился притока крови. Она постояла в коридоре с Кэролайн и Кейти и сказала им, что уже вряд ли можно что-то сделать: болезнь прогрессирует.

Кейти в голову приходили только сравнения с лесом. Она представляла, как в один прекрасный день, ближе к вечеру, в голове у Мэри рухнет вся чаща.

– Скорее всего, ситуация на некоторое время стабилизируется, – обнадежила врач. – До следующего инцидента может пройти несколько спокойных недель и даже месяцев. – Она посмотрела на Кэролайн. – Вам тяжело. Лечение на дому всем дается непросто.

Кэролайн мгновенно все испортила – она заявила, что Мэри не должна была оставаться и жить с ними, но драгоценные дети постоянно вставляют ей палки в колеса.

– Она здесь уже шестьдесят суток, – вздохнула Кэролайн, и это прозвучало просто жутко. Так, словно у нее есть календарик, в котором она зачеркивает день за днем перманентным маркером.

Затем Кэролайн спросила у врача, не может ли та сообщить о своем визите в органы опеки, чтобы Мэри продвинули вперед в очереди на место в доме престарелых. Врач обещала всяческую помощь и поддержку.

– В последнее время она уже дважды обмочила постель, – добавила Кэролайн. – Пришлось менять все белье целиком, сушить, проветривать и переворачивать матрас. Я с трудом уговорила ее помыться и отдать ночную рубашку, чтобы я выстирала и высушила ее к следующей ночи. Она желает носить только одну-единственную ночнушку. А один раз она не только обмочилась. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Просто ужас!

Кейти с трудом проглотила подступивший к горлу ком. Почему мать не сказала ей об этом? Да и так ли все было в самом деле или Кэролайн просто сгущала краски, чтобы произвести впечатление на врача?

– Я не понимаю, почему деменцию лечат не так, как другие болезни, – сказала Кэролайн. – Будь у нее рак, ее бы сразу поместили в больницу, где лечили бы и кормили. А с этим недугом мы все сражаемся друг с другом за место в доме престарелых, как будто это гостиница, и убеждаем себя в том, что все чудесно и справедливо. Особенно то, что мы сами все оплачиваем. Придется потратить все деньги моей матери. Все, что она заработала за свою жизнь. Но она же не виновата в том, что больна! Почему от больных раком не требуют, чтобы они оплачивали свое лечение?