Макс Неволошин - Срез

10 октября, 1989

09:45

— Извините, девушка, не посмотрите за вещами? Пожалуйста. Я на минуту.

— Хорошо. — ответила блондинка, не удостоив Славу поворотом головы. Короткая стрижка, волосы окрашены с тщательной небрежностью. Фу-ты ну-ты, какие мы гордые, — подумал Слава, — и добавил:

— Кстати, меня Слава зовут. Можно Вячеслав.

Девушка повернулась. Славу измерили медленные, дымчатые глаза, одновременно тревожные и бесстыдные. Такие глаза на смазливом личике превращают мужчин в баранов.

— Алиса.

Проблемный вариант… — думал Слава, направляясь к туалету. — Испорчена вниманием — это минус. Но не москвичка — это плюс. Ничего, поступим — разберемся.

Пять часов в самолете, — легко вздохнула Алиса Потоцкая, — глаза еле открываются. Сейчас бы ванну да прилечь… А мальчик повелся. Не вариант, конечно: молод, простоват. Впрочем, поступим — разберемся. Заснуть в полете ей не удалось. Ломило ноги и затекшую спину. Донимали мысли о надвигавшемся (втором уже) разводе и жалость к себе. Отчего при ее внешности, мозгах, тщательной селекции ухажеров рядом неизменно оказывались подонки? Что со мной не так?..

Отбытие в Москву напоминало бегство. Ну и пусть. Зато появилось время оглядеться. Отодвинуть неприятности. Замазать укусы жизни бальзамом новых впечатлений. А может и встретить достойного человека. Бывают же достойные люди на свете…

[Алиса знала, что поступит на спецфакультет. И не ошиблась. Три дамы из комиссии глядели с прищуром, особенно стерва-деканша. Но они — реквизит, декорация. Сморчок-дедуся — тоже. А вот главному боссу она понравилась. Улыбался так, что лысина вспотела. И говорил на собеседовании большей частью он. Снисходительно, весомо говорил. Алиса кивала, потупив взор.

Училась она хорошо, но и про достойного человека не забывала. Воздыхатели привычно атаковали ее, словно голуби — хлебозавод. Алису интересовали москвичи. Сперва ее провожал лейтенант Танаев, человек физкультурной наружности с распахнутым лицом и объятиями. Лейтенант водил ее по ресторанам и свободным квартирам знакомых. Домой не звал, из чего Алиса сделала правильный вывод, что мерзавец женат. Затем ее видели с небритым мачо Олегом. Олег тоже водил Алису по ресторанам, где часто и стремительно напивался. Вслед за чем декламировал белые стихи, выяснял, добавит ли Лариса, то есть, пардон, Алиса, денег на такси, короче становился обременительным. После зимней сессии мачо был отчислен за неуспеваемость.

Тут Слава увидел шанс и решил, как говорят футболисты, сыграть в подкат. Дважды Алиса позволила ему эскортировать себя в театр. Вполне невинные домогательства, как то: ошибшаяся коленом ладонь или аллюзия на тему рюмки чая в свободной комнате, пресекались ею с мягкой улыбкой. Слава понял, что лишний на этом празднике жизни. Однако не расстроился — девчонок вокруг хватало. Не расстроился до того, как увидел Алису с Дроздовым.

У ревности, как ни странно, тоже есть шкала. Когда девушка твоей мечты исчезает на Вольво с рослым белозубым шведом, это пережить легко. Тут и переживать-то нечего. Радоваться надо, причем за всех троих. Иное дело, если тебе предпочли нелепого чудилу с походкой капельдинера и бликом вместо глаз. Вот когда охота грызть подушку и шептать: «Нет. Нет, нет… Мне померещилось. Кто угодно, только не э т о т».

Увы, оказался именно этот. Слава надолго приуныл. Спас его Шоренко. Ясным полднем в конце апреля они возвращались с занятий. Шли за вином, настроение летело к облакам. И тотчас плюхнулось в лужу, когда впереди замаячили Алиса и Дроздов. Парочка обжималась на ходу. Слава поморщился и отвел глаза.

— Идеальная комбинация двух ничтожеств. — заметил Шоренко. — Прям вырвать тянет на асфальт. Бээа… А тебя?

— Мм… Частично.

— Аа, я понял! Она тебе нравится, да? Она. Тебе. Нравится. — повторил Шоренко, смакуя каждый звук. — И этого человека я называю своим другом! Слава, очнись. Она же фальшивая как… Как пирожок из дерьма. Давно забыла, какая она есть на самом деле. Пластмассовая кукла естественней в разы.

Шоренко явно имел суггестивный талант. Славе полегчало.

Ревность отскочила, как засохшая болячка. И сама Алиса как бы исчезла. Она по-прежнему мелькала в аудиториях, коридорах, на гулянках. Где все нежнее тискалась с Дроздовым… Только Славе почти удавалось не видеть её. Видеть сквозь неё. Алиса почувствовала что-то, хотя не сразу. На выпускном банкете, случайно оказавшись рядом, мурлыкнула: «В чем дело, Слав? Ты какой-то странный последнее время. Я тебя не обидела?» Нетрезвый Слава повторил ей все, услышанное от Шоренко. Пирожок из дерьма только упустил, а зря.