Дмитрий Пригов - Мысли

Конечно, оно и понятно, основные проблемы (так сказать, онтологически-неустранимо-воспроизводящие, смыслово-порождающие и саморазвертывающиеся — что твой Плотин), это, как я люблю в таких случаях выражаться, — обнаружение (угадывание, откровение, гений! — а что, нельзя? — можно! — вот и говорю, что можно! — мистика, растворение и все подобное) и явление (касание, определение, пророк — а что? — ничего! — вот и я говорю, что ничего! — учитель, воля).

Я все это говорю в том смысле, что предложенное мне и предъявляемое в любое время, мало чем разнятся между собой, в смысле установления отношений со мной, как реакции на мою неинтонированную агрессию как бы в виде простого наличия, возникновения и (по аналогии взаимовлияния разновеликих масс — как это выстрадал Ньютон) оборачивается моей страдательной экстрапозиционностью.

Но это все принимать во внимание не обязательно, это просто так, это я для себя как бы.

Вычитывание предназначенного и угадывание (вынюхивание, если приравнивать к более манифестированному звериному) само распадается на или конструируется из нескольких, видимых и транспонируемых как последовательность актов — осознание, а затем акта угадывания; угадывание направления угадывания, локация; объявление и угадывание себя угадывающего и угадывающего (как бы: иду на вы! — на вы? — да, на вы! — ишь ты! — а что? — да ничего! — я иду! — ну, иди, иди! — как бы такой вот диалог) и сам акт угадывания, который, в свою очередь, тоже распадается на несколько, фиксируемых как стадии, но определяемых как психофизиологические состояния в возможной развернутой последовательности, что ли, но по причине принципиальной интерферентности к шумовой инертности человеческого (в смысле — хомо сапиенс! — в смысле когито эрго..? — да, в смысле моритури те салютант! — понятно, понятно!) аппарата не могущие быть строго локализируемы, то есть особенностью этого процесса является как бы беспрерывность и практическая не-аксиологичность, и последовательность в этом случае наличествует скорее логическая, чем диахроническая, стадии которой можно описать как: веселость, концентрация, пропадание и выход (так, по крайней мере, можно вербализовать, не претендуя на постоянность и убедительность). Характерна, выразился бы я, динамическая, мерцательная модель входа в это состояние и отстояния от него. Причем от скорости мерцания зависит интенсивность самоидентификации с полюсами либо (за определенной чертой скорости, определяемой зачастую соотношением массы объекта и дистанцией) только с самим процессом. Практически аналогичные позиционные и динамические элементы мы можем обнаружить и во второй части этого метасобытия. (Собственно, в любой точке внутренняя делимость процесса столь энергична при малейшем внимании к ней, так что все зависит от интенции и акцентации; и во многих случаях, как акционных, так и рефлективных, чтобы не уподобиться мохнатоногому Ахиллесу, приходится для себя снимать эту амбивалентность как «практически здоровую»! — в каком смысле? — в прямом, не подлежащем постороннему внедряющему и корректирующему или корректируемому поползновению относительно ее иному самобытию! — верно ли! — верно, верно как на духу! — положим!)

Так вот.

Проследим: явление, то есть угадывание угадываемого (его попускаемая себе слабость, выраженная в возможности обнаружения обнаруживающим); вбирание его (условно таким образом списываемое, так как процесс взаимообворожения и взаимопроникновения не логизируемы окончательно); идентификация и отчуждение (не в смысле социальном или культурном), как бы твердые, фекальные как бы, отходы динамического процесса. Все это и есть актуализация как пророчески-воспламенительных, лермонтовско-чапаевских кусков опредмеченной речи, так и китайской тушевой каллиграфии на сине-зеленых тонких заостренных листочках агавы, скажем (почему агавы? — ну, финиковой пальмы, папируса, иными словами! — какие финики в Китае? — ну, пергамент, скажем, кора древесная, камни! — это поближе, поближе), сплавляемых вниз по течению под летний переливающийся серебряный плеск прозрачно-поблескивающих водяных струй, в утренний блеклый туман вплывающих навстречу огромному, дышащему как крутой звероподобный бок голубому океанскому простору из укромного речного потока.