Натан Дубовицкий - Подражание Гомеру [based on a post-true story]

— Рот закрой, рот, сука, закрой, а то я тебя сейчас своими руками… смою… — Фреза оттолкнул Багра и стремительно двинулся к прихожей. Багор, впрочем, не отставал. Он при любой опасности, даже в бою, почему-то всегда жалел, что нет поблизости подземного хода, чтобы смыться, но никогда всерьез не трусил по той простой причине, что если бы был подземный ход, то сбежал бы сто процентов, а раз его нет, надо стоять насмерть.

ОТЦЫ

Фреза вышел на крыльцо. Тормоз на нижней ступеньке прикуривал у Трефа, Мороз сидел на перилах, направив автомат на Черкеса, направившего автомат на Тормоза. Багор успел в прихожей дослать патрон в патронник и встал наготове сбоку и чуть впереди командарма. Два бэтээра и четыре джипа запирали улицу, приехавшие на них Строгий, Мазила, Уж, Псих, Славян, Радиола — короче, все, все были тут.

Вдоль улицы покачивались высокие, стройные и раскидистые, как тополя, вихри мошкары. Солнце, склонившееся было к закату, вдруг отпрыгнуло от горизонта, развернулось и начало восходить обратно.

— Здорово, отцы. Чего столпились? — грозно поприветствовал Фреза собравшихся.

— Минуса видал? — раздалось из толпы.

— Видал.

— И чё?

— Псих, это ты тут за всех разговариваешь?

— Ну я.

— Если хочешь, чтобы я тебе ответил, обратись, как положено.

— Щас!

Помолчали, подумали, надумали сразу друг друга не убивать. Нашелся визитер погибче, Радиола. Он продолжил разговор:

— Товарищ командарм, разрешите обратиться!

— Обращайтесь.

— Армия знает, что вы запретили Минуса спасти. Армия знает, что у вас его баба. Армия видит, что Минуса укры кончили. И что тело его отдано на поругание. Армия считает, что вы, товарищ командарм, не правы.

— Армия — это кто? Ты что ли? Или Псих? Или ты, Строгий? Или вы там, да вы, вы, чего отворачиваетесь? Вы все что ли армия?

— Рядовые тоже, как мы, по этой теме… — крикнул Псих.

— Рядовые… м…довые… темы никакой нет… — зарычал Фреза. — Никакие бабы здесь ни при чем. Если кто-то еще про Наду что-нибудь вякнет, ё…ну на месте. А про Минуса я все очень подробно Строгому и Трефу объяснил. Они вам расскажут. Так, Треф?

— Объяснял, было дело, только не объяснил. — Треф поднялся к Фрезе, встал рядом с ним и обратился к толпе. — Может, я тупой, но непонятно ни х… Ты вот напрямую людям объясни. Они поумнее меня, авось поймут.

— Все тебе понятно, Треф, и всем все понятно. Все! — Командарм положил тяжелую руку Трефу на плечо и подтолкнул его. — Иди, Треф, иди, не доводи до греха.

— А чё будет, если не уйду?

— В Воронеж поедешь с мешком на голове…

— Ладно, ладно, — вмешался Мазила, тщедушный золотозубый парень, пользовавшийся, несмотря на несолидную комплекцию, весомым авторитетом. — Хорош быковать, мужики. Ты вот чё, командарм, выкупи Минуса у хохлов за свои деньги; не захотел живого от смерти спасти, так хоть мертвого спаси от позора. Ну и будем считать, что ты искупил, а мы осознали, а?

— Я Минуса выкупил бы и так, без ваших сборищ и твоих, Мазила, советов. Какой ни есть, а он наш, нельзя его украм оставлять. Расходитесь. Выкуплю, — пообещал Фреза и, проведя напоследок по толпе командиров лютым ледяным взглядом, вернулся в дом, где ждал уже его какими-то задами прокравшийся в бильярдную Серп-И-Молот.

— Все слышал. Правильно. Тактически решение правильное. Стратегически ошибочное, — заговорил особист. — Правильно, что выкуп. Другого не дано. Ошибочно, что под давлением командирских масс. То есть я-то понимаю, что на вас давить бесполезно и даже контр, как говорится, продуктивно. Но эти-то ходоки, они ж балбесы, уже обсуждают между собой, как лихо вас продавили. Пойдет разговор теперь, что они вас заставили, а не вы сами…

— Там только старики были, насколько я понял? Только из первого призыва? Только, б…, заслуженные и легендарные? Ведь из поздних призывов ни одного? — спрашивал себя, Багра и Сима Фреза.

— Глаз у вас, товарищ командарм, алмаз. Так точно. Только из первого потока. Кто новые, те смирные, их больше намного, они этих наших первых не любят. Мигом разгонят, если что, — подтвердил Багор.

— Так и есть, — добавил Сим. — Только отцы-основатели ополчения, только махновцы эти, последние, как говорится, из могикан и чичимеков. Возомнившие. Избалованные, публичные. Блогерствующие, митингующие…

— Надо с ними кончать, — выдохнул командарм.

— Как вы сказали? — переспросил Сим.

— А вы не расслышали?

— Не расслышал.

— Ну и хорошо.

— Согласен, товарищ командарм, лучше мне этого не слышать, — заулыбался Сим.