Юлия Монакова - Три девицы под окном

На арене – точнее, практически под куполом цирка, на высоте не менее двадцати пяти метров – шла репетиция воздушных гимнастов. Князев сделал подругам знак вести себя потише и вообще не особо высовываться, а затем подвёл их к занавесу, разделяющему цирк на две части. С одной стороны – праздник и барабанная дробь, восторги публики, счастливые глаза детей… а с другой – ежедневный, выматывающий, изнурительно-тяжёлый труд.

Нелька с Асей, осторожно выглядывая из-за форганга, наблюдали за репетицией, затаив дыхание. Прыжки в воздухе… балансирование на трапеции… скольжение и повороты… просто дух захватывало от этого зрелища, а ведь на артистах даже не было сценических костюмов – обычные трико.

Вот очередная гимнастка повисла вниз головой, уцепившись за трапецию одними лишь носками… а затем, качнувшись, отправилась в свободное падение… и почти внизу, сгруппировавшись, упала на сетку. У Нельки засосало под ложечкой. Нет, даже смотреть на это было страшно…

Она отвела взгляд и заметила листок бумаги, пришпиленный к внутренней стороны кулис. Это было служебное расписание («авизо», – шепнул ей Князев) – очерёдность выхода циркачей на манеж. Репетиции артистов начинались, ни много ни мало, с шести-тридцати утра…

В этот самый момент, когда Нелька изучала расписание, всё и произошло.

Сначала послышался короткий женский вскрик, глухой стук, словно на пол сбросили мешок картошки, а затем вокруг все истошно заголосили и заорали.

Началась суета, мимо них на манеж откуда-то из глубины цирка бежали люди. Кто-то истерично требовал вызвать «неотложку».

Наконец, среди этой паники громко прозвучало:

– Эмма разбилась…

Оказалось, сетка порвалась.

Но, даже с прорехой, она заметно смягчила падение воздушной гимнастки на арену. Сетка, собственно, её и спасла. А вот если бы это было просто свободное падение вниз с двадцати пяти метров, ничем не защищённое… Так что, можно сказать, девушке повезло.

До приезда скорой ей запретили двигаться, хотя дежурный врач при беглом осмотре констатировал, что серьёзных повреждений нет.

– Я чувствую себя отлично, – уверяла Эмма столпившихся вокруг неё коллег, отчаянно храбрясь и ещё не осмысливая в полной мере всё, что с ней произошло. – Ничего не болит, правда! Ну, пара синяков и царапин… делов-то!

Ася с Нелькой, ставшие невольными свидетелями этого происшествия, долго не могли опомниться. Но больше всего потряс их даже не сам факт падения с высоты – девушка же, судя по всему, практически не пострадала. Да, они все пережили несколько не очень приятных минут дикого страха, но слава богу, не было повода для истерик и слёз. Гораздо больше их шокировала реакция Князева.

Когда Нелька взглянула ему в лицо, то по-настоящему испугалась – оно было мертвенно-бледным, как у покойника, и таким же ничего не выражающим. Непроницаемая маска с абсолютно пустыми остекленевшими глазами.

– Стас, тебе плохо? – она нерешительно дотронулась до его руки. Он её, похоже, даже не услышал. Вряд ли он вообще отдавал себе отчёт в том, что происходит вокруг.

Нелька оторопела. Что это с ним творится? Неужели такие слабые нервы, что он в обморок готов упасть от любой производственной травмы? Но он не выглядел трусом или нытиком.

Ася, похоже, знала больше подруги. Внимательно посмотрев на иллюзиониста, она спокойно подошла к нему, встряхнула за плечи, как куклу, и громко и внятно произнесла:

– Стас, успокойся, пожалуйста. Ничего страшного не случилось. С ней всё в порядке. Она жива. Жива! – словно вколачивая ему в голову каждое слово, произнесла она.

«У него что, роман с этой Эммой?» – запоздало сообразила Нелька.

Князев закрыл глаза и медленно опустился прямо на пол, будто у него не было сил стоять на ногах.

– Простите… – пробормотал он, сидя на корточках.

– Может, тебе помощь нужна? Принести воды? Или валерьянку поискать? – взволнованно спрашивала Нелька, но он лишь молча покачал головой на все её расспросы.

– Нам, наверное, лучше уехать сейчас, – деликатно сказала Ася. Нелька попыталась было возмутиться: оставить Князева в таком состоянии! Но Ася сделала ей знак не спорить.

– Ему явно не до нас. Да и мы тут, откровенно говоря, сейчас совсем не ко двору. Это не наше дело, а внутреннее, цирковое, мы только мешать будем…

Они брели по набережной Фонтанки в смешанных чувствах и пытались переварить случившееся.

– Неужели после всего она вернётся под купол? – думая об Эмме, спросила Нелька. – И не страшно?