Юлия Монакова - Над студёной водой

– А свои дети у вас есть? – заинтересовался Димка.

– Дочка Любушка. У неё уж у самой скоро внуки пойдут. Старшая её дочь – внучка, стало быть, моя – красавица на выданье, двадцать лет недавно исполнилось. А у тебя с этой твоей Асей дети есть?

– Нет, – буркнул он, отводя глаза.

– У неё проблемы или у тебя? – по-свойски бесцеремонно продолжила она свои расспросы.

– У неё, – нехотя признался он.

– Любишь, значит, – понимающе подытожила старуха. – А что ж, поближе детей не нашлось – в Москве вашей? Стоило в такую даль за дитём тащиться?

– Ася по работе сюда приехала. В командировку. Ну, и увидела Никиту. Он ей сразу в душу запал…

– Хороший мальчишечка, – кивнула нянечка одобрительно. – Не обалдуй какой-нибудь.

В процессе этой обстоятельной беседы Димка вдруг почувствовал, что его начало клонить в сон. Он на секундочку прислонился к стене головой, закрыл глаза… и будто провалился в глубокую тёмную яму.

Старуха некоторое время понаблюдала за тем, как ровно вздымается и опускается его грудь, а затем, сердобольно вздохнув, встала и набросила Димке на колени шерстяное одеяло.

Проснувшись поутру, Димка не сразу сообразил, где находится. Он обвёл взглядом маленькую каморку, вспомнил, как здесь оказался, и смутился из-за того, что так резко вырубился и оставил душевную старушку коротать ночь в одиночестве.

– Извините меня, – пробормотал он. – Я и сам не понял, когда заснул.

Он почувствовал неловкость за то, как сейчас выглядит. Должно быть, жуткое зрелище: помятый, взлохмаченный, небритый… да его даже директор испугается, не то что ребёнок!

– Садись-ка, покушай, – деловито предложила нянечка. – Самовар только что поспел. И пирожки у меня есть, я и забыла совсем про них, дура старая – надо было тебя вчера накормить. Теперь жаль, остыли уже, я их перед самым дежурством напекла… Ты поешь, сынок. А у меня смена через полчаса заканчивается.

Димка вдруг вспомнил, что почти целые сутки ничего не ел – если не считать скудного перекуса в самолёте. В дороге автобус останавливался возле какой-то «Столовой у Алевтины», но он был поглощён мыслями о предстоящей встрече с Асей, так что кусок не лез ему в горло.

– Спасибо, – поблагодарил он. – А где тут у вас… умывальник?

– Прямо по коридору пойдёшь, там в конце увидишь – синяя дверь справа. И туалет там же, – добродушно добавила она. – Не стесняйся. Дети спят пока. У них в семь-тридцать подъём только.

– А который час? – спохватился он.

– Начало восьмого.

– Вы что же, совсем не спали? Я вашу кушетку занял… – Димке стало стыдно ещё больше.

– Да брось ты, ишь чего выдумал – старуху жалеть. Дома отосплюсь. Пожилым людям немного сна надо. Я зато своё рукоделие докончила, – похвалилась она.

С директором, как Ася и обещала, не возникло абсолютно никаких проблем.

– А вы, значит, муж? – спросил он, энергично пожимая Димкину руку. – Рад, очень рад встрече. Никитка вашу супругу совсем заждался…

Диме пришлось повторить рассказ о её болезни. Директор понимающе покивал.

– Ну, вы как – хотите тут, при мне, в кабинете побеседовать? Или вызовете его для разговора один на один?

– Если можно, я бы хотел сам. Без посторонних, – попросил Димка. – Извините… но мне так будет легче.

– Сейчас его приведут. Можете оставаться здесь. Я выйду, – пообещал директор.

– Не хотелось бы вас утруждать…

– Не стесняйтесь. Вы ради такого важного дела издалека приехали. А мне не слишком сложно немного в коридоре постоять.

Когда Никитка появился в директорском кабинете, у Димки перехватило дыхание. До чего же он был похож на Асю! Те же светлые волосы, те же огромные глаза… По незнанию можно было и в самом деле принять его за Асиного сына.

– Вы от тёти Аси? – спросил мальчик несмело. – А где она сама? Она же обещала, что скоро меня навестит…

Димке пришлось в третий раз рассказать историю её болезни.

– Она ко мне приедет, когда выздоровеет?

– Конечно, дружище. Мы вместе и приедем, – пообещал Димка.

– А вы её муж? – помолчав, спросил Никитка. – Она мне про вас ничего не рассказывала…

– Очень в духе тёти Аси, – невесело улыбнулся Димка.

– И вы согласны, чтобы я жил с вами в Москве? – похоже, Никитка решил раз и навсегда выяснить все накопившиеся у него вопросы.

– А почему я должен быть против? – осторожно уточнил Димка, внимательно глядя на мальчугана. Никитка тяжело, как-то по-взрослому, вздохнул.

– Я же не ваш родной сын. Чужих детей трудно полюбить, как своих собственных.