Юлия Монакова - Над студёной водой

Он внимательно наблюдал за её лицом и, кажется, понял, что она собирается ему сказать. Он был умный… чертовски умный и проницательный.

– Жаль, что мы не встретились с вами раньше, Ася, – сказал он негромко. – Когда мне было, к примеру, лет двадцать.

Она сглотнула.

– И… что бы случилось тогда? Если бы мы встретились? – спросила она, затаив дыхание.

– Возможно, в моей последующей жизни не случилось бы столько дерьма, – серьёзно проговорил он. – Мне кажется, мы нашли бы общий язык и понравились друг другу.

Ася горько улыбнулась.

– Не думаю, что понравилась бы вам в том возрасте. Я была просто невыносима для окружающих.

– В этом плане мы с вами похожи, – теперь губы его слегка улыбались, но глаза, наоборот, стали серьёзными. – Поэтому я и сказал, что из нашей встречи, быть может, и получилось бы в итоге что-нибудь путное…

Ася откинулась на подушку, сделав вид, что её снова одолела слабость, и прикрыла глаза. Вот и всё. Вот и ответ на её признание. Он сделал это с поистине джентльменской деликатностью, но очень недвусмысленно. Тогда между ними могло что-то случиться. Тогда, но не сейчас…

Она почувствовала, как его губы касаются её лба. То ли поцеловал, то ли проверил температуру… Ася ещё крепче зажмурилась, боясь открыть глаза и увидеть это лицо совсем близко. Тогда она просто может не справиться с волнением и перестанет дышать…

– Выздоравливайте, – услышала она его тихий голос у самого своего лица.

– Значит, об этом ты хотела со мной поговорить?! – раздался вдруг резкий голос. И Ася, и Белецкий вздрогнули от неожиданности и обернулись.

В дверях стоял напряжённый, побледневший Димка.

«Господи, – подумала Ася с досадой, – ну почему, почему дверь была открыта?!» Хотя… будь она закрыта, вышло бы ещё хуже, пожалуй – как бы Ася объяснила Димке тот факт, что они с Белецким заперлись изнутри?

«Вообще-то, надо стучаться, прежде чем входить, – сердито промелькнуло у неё в голове. – Я всё-таки не одна живу, а с Верой…»

– Добрый вечер, – сдержанно поздоровался с незваным гостем Белецкий. Димка мрачно взглянул на него исподлобья, но ответом не удостоил. «Что он тут делает? Чем вы, вообще, тут занимались?» – явственно читалось в его взгляде, обращённом на Асю. Она же чувствовала себя ужасно растерянной и застигнутой врасплох, несмотря даже на то, что ничего предосудительного они с Белецким вовсе не делали. И вообще, Белецкий ни в чём не виноват… Он не может быть в ответе за её тайные скрытые желания.

– Дима… – пробормотала она в замешательстве, пытаясь собрать мысли воедино. – Как ты здесь оказался?

Вопрос звучал глупо, Ася и сама это осознавала. Однако, давая Димке адрес гостевого домика и умоляя его приехать, она и помыслить не могла, что он свалится, словно снег на голову, вот так неожиданно – не предупредив, не позвонив… Она надеялась, что он хотя бы конкретнее обозначит дату. Но… в итоге получилось то, что получилось.

– Как я здесь оказался? – нервно переспросил он. – Нет, ей-богу… это очень мило. Сначала ты звонишь мне с требованием приехать – так срочно, насколько это только возможно. Затем намертво отключаешь телефон… Я чуть с ума не сошёл, чего только себе не передумал за это время! Вырвался на пару дней раньше, каких трудов мне это стоило… А теперь – сюрприз, наивные глазки и «как ты здесь оказался?» – передразнил он её. – Офигенный вопрос, не находишь?

Телефон! Ася почувствовала себя полной дурой. Ну конечно же, он совершенно разрядился за время её болезни, а она из-за слабости и температуры о нём даже не вспомнила и даже не удивилась, что никто давно ей не звонит…

– Я всё объясню, – чувствуя невероятное смущение оттого, что приходится выяснять отношения при Белецком, а также произносить эту банальную фразу из мыльной оперы, сказала Ася. Белецкий сочувственно посмотрел на неё и поднялся.

– Я пойду. Поправляйтесь, Ася. А вы, молодой человек… – он перевёл понимающий взгляд на Димку, – не порите горячку, хорошо? Ваша девушка больна. Ей сейчас нужны уход и забота.

– И вы ей их обеспечили на полную катушку, – процедил Димка сквозь зубы.

– Как тебе не стыдно! – ахнула Ася, и краска прилила к её щекам.

– Не говорите сейчас в запале того, о чём можете потом пожалеть, – спокойно посоветовал Димке Белецкий. – И берегите её.

Он ещё раз коротко и ободряюще улыбнулся Асе и вышел, аккуратно прикрыв за собою дверь.

Димка ненавидел всю эту так называемую «богему», творческую элиту, среди которой вечно вращалась Ася. Музыканты, артисты, писатели, художники, фотографы, скульпторы… Те, которые не могли сказать и слова в простоте, вечно страдали от всевозможных творческих кризисов, колебаний, метаний, поисков и прочих закидонов, свойственных только личностям с тонкой душевной организацией. «Ах, я бездарь, пойду немедленно повешусь, если вы меня не разубедите!» «Ах, оставьте меня, я в депрессии, не могу закончить роман века, муза меня покинула!» «Ах, работа над ролью отняла у меня несколько лет жизни!» Димке все эти разговоры казались пустыми, фальшивыми и надуманными. Тем больше его раздражало, что Ася обожала времяпровождение в подобных компаниях, чувствуя себя там, как рыба в воде. Димка же на их фоне казался себе деревенским простачком-дурачком.