Маделин Уикхем - Удиви меня

– Да, – Мэри смотрит мне в глаза; она сразу же поняла, к чему я клоню. – Дэн очень терпелив, проницателен. Надеюсь, ваш отец понимал, чем он обязан Дэну.

– Вот только он не понимал, так ведь? – прямо спрашиваю я. – Я видела письма. Мой отец осыпал Дэна бранью. Не могу представить, как Дэн все это терпел. – Слезы наворачиваются на глаза, когда думаю о том, как Дэн безропотно исполнял все указания моего папочки, мирился с его грубостью и эгоизмом. И не сказал мне ни слова. – Почему мой отец даже не поблагодарил его? Почему все так случилось?

– Ох, Сильви. – Мэри качает головой. – Если уж вы не понимаете… – С губ ее внезапно срывается короткий смешок. Весь ее сухой деловой тон куда-то исчез, она осматривает меня почти что с любопытством. – Знаете, я все это время хотела познакомиться с вами. Встретить ту самую Сильви. Сильви Дэна.

– Сильви Дэна? – От ее насмешливого, пытливого взгляда мне становится не по себе. – Я больше не чувствую себя его Сильви. Будь я на его месте, давно бы ушла от такой, как я, с вагоном моих семейных проблем.

Двери лифта со звоном раздвигаются, и я выхожу. Мэри протягивает мне руку:

– Было очень приятно познакомиться с вами, Сильви, – улыбается она. – Пожалуйста, не беспокойтесь о второй книге. Я уверена, нам удастся все уладить. Если вы захотите узнать побольше о Джосс, или Линн, как мы…

– Что? – в недоумении смотрю я на нее. – Вы сказали «Линн»?

– Ох, простите, если запутала вас, – сочувственно кивает Мэри. – Джослин – полное имя писательницы. Но когда она была подростком, все звали ее Линн. Для юридических документов мы, очевидно, используем…

– Подождите, – как сумасшедшая жму на кнопку удержания лифта. – Вы говорите, ее звали Линн?

– Ну, мы, как правило, называем ее Джосс. – Мэри, как мне кажется, весьма озадачена моей реакцией. – Но тогда ее звали Линн. Я думаю, вы на самом деле даже можете ее помнить. Когда вы были маленькой, она играла с вами. Пела вам песни. «Kumbaya», если не ошибаюсь. – Мэри вдруг меняется в лице: – Сильви, с вами все хорошо? Сильви!

Оказывается, я жила во лжи не только последние годы, когда на горизонте объявилась Джосс Бертон. Я жила во лжи практически всю свою жизнь. И теперь я должна сделать все, чтобы выпутаться из этих тенет. Да, я лопнула пузырь неведения. Но когда я шагаю по Нижней Слоан-стрит, в голове вертится одна и так же фраза: «Все ненастоящее. Все ненастоящее». А что же тогда настоящее?

С тех пор как я покинула офис «Эйвори Милтон», я набирала Дэну пять раз. Либо у него до сих пор нет сигнала, либо он не видел, что я звоню, либо просто не брал трубку. В отчаянии оставляю ему торопливое голосовое сообщение: «Дэн, я только что узнала. Не могу в это поверить. Я понятия не имела. Мне так жаль. Я все неправильно поняла. Дэн, нам нужно поговорить. Пожалуйста, перезвони мне. Прости меня. Пожалуйста, прости…» Я умоляла в трубку, пока не раздался звуковой сигнал.

Сама же я еду к маме. Скажу честно, я сама не своя. Вероятно, было бы хорошо для меня остановиться и купить успокоительное. Но я не собираюсь. Я должна увидеть маму. И высказать ей все. Я уже позвонила в школу и отправила девочек на продленку. (Боже, благослови воспитателей, которые привыкли отвечать на звонки вечно занятых и измотанных родителей, звонящих в последнюю минуту.)

Открываю дверь в мамину квартиру своим комплектом ключей, захожу в гостиную и без лишних слов безжалостно выплевываю:

– Вы с папой лгали мне!

Мама подпрыгивает на месте от неожиданности; до этого она сидела, уставившись в пространство и сжимая диванную подушку так, что у нее побелели костяшки пальцев. Она кажется такой маленькой и уязвимой в этой огромной, пропитанной одиночеством гостиной. Нет, я не могу ее жалеть сейчас!

– Линн! – кричу я, выжигая маму взглядом. – Линн, мама! Линн!

Надо отдать ей должное, она не спрашивает: «О чем это ты?» Она лишь смотрит на меня в ужасе, будто не узнает.

– Линн! – не могу остановиться я. – Вы сказали мне, что я ее придумала! А она была настоящей! Настоящей!

– Ох, милая. – Мама беспокойно теребит полы своего пиджака.

– Зачем вы это сделали? – визжу я, заходясь в детской истерике. – Почему вы заставляли меня чувствовать себя такой глупой, недалекой? Вы не позволяли мне говорить о ней, я чувствовала себя виноватой, как будто делала что-то плохое. А все это время вы знали, что она существовала! Говоришь, Джосс Бертон поступает низко? Это вы с папой поступили со мной низко! Подло!