И обе рассмеялись.
Они хотели уж было покинуть Линденхоф, как вдруг Изабелла заметила, что один из школьников запечатлел на листе их обеих. Легкими штрихами он нарисовал фонтан и стену, где они сидят рядом, Вероника с сигаретой, на заднем плане — купола Высшей технической школы и университета, а совсем позади — башни собора.
Изабелла остановилась.
Мальчик взглянул на нее снизу вверх:
— Вы себя узнаете?
Изабелла кивнула:
— Можно мне взять рисунок с собой?
Мальчик вырвал листок из блокнота и протянул ей изящным движением.
— Цена — одна сигарета.
Изабелла окликнула Веронику, которая уже ушла вперед, попросила у нее сигарету «для художника» и показала рисунок.
— О, как чудесно, это же мы! — воскликнула Вероника и протянула мальчику всю пачку. — Mais attention! [11] Но будь осторожен! (франц.)
— добавила она, указав на ампутированную ногу.
— Клево, — хмыкнул школьник.
Около полудня они добрались до вокзала Эрликон, по выложенному блеклой желтой плиткой подземному переходу подошли к лестнице, ведущей на платформу номер четыре, и остановились, мешая всем на пути. Тут, внизу, все так и кипело, царила такая суета, будто все в последнюю минуту спешили на поезд, который спасет им жизнь. Какой-то человек с сэндвичем в руке толкнул Изабеллу своей сумкой с ноутбуком, обогнул ее и помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
А Изабелла рассказывала Веронике, как она, остановившись на этом самом месте со своим тяжелым чемоданом, глядела на лестницу и как вдруг рядом появился Мартен.
Вероника спросила, с какой стороны он подошел.
Изабелла не сумела припомнить.
— Он просто оказался рядом со мной, там, где вы сейчас стоите.
Вместе они поднялись по лестнице, и, когда оказались наверху, Изабелле пришлось взять себя в руки, чтобы воссоздать ход событий.
Услышав, как мертвое тело Мартена загородили белым тентом, Вероника залилась слезами.
Изабелла мягко взяла ее под руку и отвела подальше от этого места, к стоявшей на платформе металлической скамье, где они уселись рядышком. Чуть погодя Вероника, высморкавшись, поведала, что Мартен четыре года назад перенес инфаркт, с тех пор страдал аритмией и принимал соответствующее лекарство, но в отеле среди его вещей этого лекарства нет — забыл, наверное, взять с собой в предотъездной спешке. И конечно, перелет между континентами да разница во времени — это ведь какая нагрузка, а чемодан… и зачем он себе позволил, это уж чуточку слишком.
Зато умер он полный жизни, пусть лучше так, чем с кислородной подушкой да на уколах морфия, только зря он поторопился, подождал бы хоть немного. Взглянув на Изабеллу, она еще добавила, что в последний миг ему, конечно, приятнее было видеть ее, а не какого-нибудь железнодорожника, вот для него настоящее прощание с жизнью, он ведь всегда любил женщин, il aimait les femmes.
— Excusez, простите.
Вероника достала пачку сигарет и закурила. Сидели молча, Вероника курила, потом бросила окурок в мусорный бак, наполненный песком.
И продолжала говорить. Как хорошо, что Изабелла — медицинский работник, что она сумела оказать первую помощь и никак не скажешь: его все-таки можно было спасти.
Мартен хотел доверить Изабелле какое-то поручение, и теперь, когда они немного познакомились, Веронике понятно почему. Она совершенно уверена, что он попросил бы связаться с ней, Вероникой.
«Вот уж нет, — подумала Изабелла, — совсем нет. Взглядом он как будто умолял о чем-то срочном, неотложном». Вдруг ей стало ясно, что касалось это его швейцарской, а не канадской жизни.
— Вы знали друг друга двадцать лет? — спросила она.
Вероника кивнула.
— И за все это время он ни разу не побывал в Швейцарии?
Вероника покачала головой. Как она уже говорила, Швейцарию он не любил.
— Но вы же хотели вместе сюда съездить?
— Я хотела, а он нет.
— А когда он собрался на эти похороны, разве вы не захотели поехать с ним?
Это произошло слишком быстро, в субботу она вернулась с собрания, они на работе раз в месяц заседают, и тут он ее встречает с собранным чемоданом, говорит, что улетает в Цюрих. Совершенно ее ошарашил, ведь тетя позвонила ночью, а утром он, стоило ей выйти из дому, уже билет заказал, причем на себя одного. Впрочем, она ведь учительница и все равно не может с сегодня на завтра отменить занятия только потому, что умерла приемная мать ее мужа.
— Для этого надо, чтобы умер сам муж, — добавила она с горьким смешком.
Читать дальше