Стивен Фрай - Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

Пункт первый : теперь в мире существовал прелестный золотой баран с родословной сплошь из бессмертных.

Иксион, царь лапифов, однажды, было дело, попытался соблазнить Геру, Царицу неба, на пиру у олимпийцев [138] См. «Миф», с. 341. . Чтобы поймать Иксиона на его низости, Зевс устроил ему ловушку: подослал живое облако в точном облике Геры. Мужлан Иксион накинулся на облако, полагая, что это сама богиня. В наказание за подобное святотатственное намерение Иксиона привязали к вращающемуся огненному колесу и отправили катиться по небу, а дальше – в загробный мир, там-то и остался Иксион навеки. Облако получило имя НЕФЕЛА, и Нефела стала женой царя АФАМАНТА Беотийского, от которого родила близнецов – мальчика ФРИКСА и девочку ГЕЛЛУ.

Пункт второй : близнецы Фрикс и Гелла родились у Афаманта в Беотии.

Со временем Нефела вернулась к себе на небо облаком и стала второстепенным божеством ксении – высоко почитаемого правила гостеприимства. Афамант собрался жениться вторично и выбрал ИНО, одну из дочерей КАДМА, царя-основателя Фив [139] Хотя его зачастую считают Первым Героем, Кадм все же относится в большей мере к тóму «Миф», где и можно познакомиться с его историей (с. 286). . Ино обустроилась во дворце Афаманта и, как это бывает со вторыми женами, постановила устранить любые воспоминания о предшественнице. Ино обладала репутацией внимательнейшей и заботливейшей из всех женщин: это она выкормила дитя своей сестры Семелы, которое та родила от Зевса, – младенца Диониса. Другие их сестры, АГАВА и АВТОНОЯ, отвергли Семелу и заплатили за это страшную цену, когда Дионис явился в Фивы и наслал на них безумие – с чудовищными последствиями [140] Трагические последствия Еврипид запечатлел в пьесе «Вакханки» – и это лучший известный пример дионисийского спарагмоса. . Но Ино выжила, сохранив и жизнь, и доброе имя, и мир за это относился к ней с теплом.

Однако в глубине души Ино была тщеславной, безжалостной и жестокой. Она с первого же взгляда невзлюбила приемных детей Фрикса и Геллу и решила убрать их со своего пути. От Афаманта она родила сыновей ЛЕАРХА и МЕЛИКЕРТА и вознамерилась сделать так, чтобы, когда Афаманта не станет, Беотией правили они, а не Фрикс с Геллой. Архетипическая злая мачеха, какая проникнет в мифы, легенды и сказки на многие грядущие века, Ино взялась воплощать устрашающе коварный и сложный замысел уничтожения близнецов.

Первым делом она подговорила женщин Беотии испортить посевное зерно в амбарах и сараях – обжечь его, чтобы, когда их мужья засеют поля, ничего не взошло. Как она и надеялась, на будущий год урожая не случилось, и царству грозил голод.

– Давай пошлем гонца в Дельфы, дорогой супруг, – сказала Ино Афаманту, – и выясним, почему эта беда постигла нас и что нам поделать, чтобы все исправить.

– До чего же мудра ты, дорогая супруга, – отозвался влюбленный в нее по уши Афамант.

Но гонцы, засланные в Дельфы, были подкупленными ставленниками Ино, а слова, которые они принесли якобы от оракула, были царицыны и ничьи больше.

– Владыка царь, – провозгласил старший гонец, развертывая свиток пергамента, – услышь слова Аполлона Дельфийского. «Дабы умилостивить богов за грехи города и за тщеславие граждан его, следует пожертвовать сына твоего Фрикса».

Услыхав это, Афамант взвыл от отчаяния. Слишком уж расстроился он, чтобы его внимание привлекли нехарактерная прямота и однозначность пророчества оракула, знаменитого речами темными и двусмысленными.

Тут выступил юный царевич Фрикс.

– Если моя жизнь спасет жизни других, отец, – произнес он ясным, спокойным голосом, – я счастливо взойду на жертвенный алтарь.

Мать его Нефела услышала это с вышины своего облачного дворца и приготовилась встрять.

Фрикс, высоко держа голову, дал отвести себя к громадному жертвенному камню, что простоял посреди города не одно поколение. Жертвоприношения людей, особенно юных, ныне считались варварством, неприятным наследием былых времен, когда боги и люди были жестокосерднее. Но богам и людям не растерять жестокости, а потому камень остался – на всякий случай.

Царский стражник влез на высокую крышу и принялся бить в барабан. Если уж юнцу предстоит умереть, пусть будет славное зрелище. Женщины Беотии прижали клоки льна к глазам и впечатляюще изобразили плач. Дети, ни разу еще не удостоенные чести наблюдать подобное ритуальное убийство, перли вперед, чтобы лучше видеть.