Алексей Федорочев - Мажор

Неизвестный не ответил. А жуткий сип, раздавшийся почти вплотную к моему укрытию, дал подсказку, что ответа предателю предстоит дожидаться в аду. Вот так-то, дядька Раф, вот так-то, господин майор Фатхуллин Рафаэль Нафикович. А я даже не знал, что ты у нас, выходит, не рядовым служакой был... Собаке - собачья смерть! Я только сейчас сообразил, что мне никак не давало покоя: отец был если не параноиком, то близко к этому, и просто так попасть в дом чужому было невозможно, тем более ночью. Вместе с самим хозяином, который на улицу не так часто выбирался, всего нескольким людям разрешался проход сквозь охранные контуры в любое время, только тем, кому отец безоговорочно доверял. И, как оказалось, даже это мизерное количество было на одного больше, чем надо.

- Что так долго? - с холодным возмущением спросил мужчина, разговаривавший до этого с Рафаэлем.

- Подчищали, - доложился новый персонаж, по голосу которого с ужасом опознал беззлобного запойного алкоголика Василия Андреевича из дома напротив.

- Мальчишку не нашли?

- Специально пока не искали, но среди зевак его нет.

- К черту, тогда! Сейчас уже службы прибудут, мне тут не с руки светиться! Если эта падаль не соврала, то Петька еще неделю точно пробудет здесь: старик с него клятву какую-то заковыристую взял, подробностей майор не знал, но уехать он до конца июня не сможет! У вас ровно эта неделя! Будем надеяться, что объявится, но вы все равно его контакты прошерстите, мне сюрпризы не нужны!

- А если он все-таки в доме был?

- Ты последние слова старого маразматика слышал?

- Их, по-моему, все слышали. Мороз по коже... Ведь, вроде, уже мертвый должен был быть!

- Тогда не спрашивай ерунды! Щенка дома не было, иначе бы и разговор по-другому повернулся!

- Когда найдется, что сказать?

- Правду, конечно! Я его единственный родственник, приеду на похороны, чтобы принять опекунство. Он же несовершеннолетний! Все понятно?

- Так точно!

- Выводи меня, давай! И тело не забудь прибрать!

Мысли лихорадочно скакали с одного на другое: вот это номера! Дядю Васю я знал, сколько себя помнил, хотя, вроде бы, он уже после нас сюда переехал. Если так подумать, то ни в одном доме нашего квартала не было никого из старожилов! И что теперь?.. Окажется, что Клара Огнестовна, бабулька - божий одуванчик, на какую-нибудь немецкую разведку пашет? А Еремей Павлович - любитель лисьей охоты и преферанса, ночами в имперскую безопасность отчеты строчит?!

Смех смехом, а теперь я ни к одному соседу не рискну сунуться, хотя знаком с ними, казалось бы, всю жизнь. И тем более не пойду к Вершинину со товарищи - Рафаэля по их рекомендации брали.

А ведь получается, что спасся я чисто случайно. Не хотелось на всю улицу светить бухлом, притороченным к багажнику байка, поэтому смылся через редко используемую заднюю калитку, да так по заросшей бывшей скотной тропе и уехал сегодня, вернее вчера днем. И закрыл за мной Коняев, он хоть и не одобрял планируемой гулянки, но даже издеваться на сей раз не стал, потому что отец дал добро.

Отец!.. Закусив кулак, чтобы не завыть, я переждал череду судорожных всхлипов, рвущихся из сухого горла. Почему?! Ведь только меж нами все наладилось, только я стал тебя нормально узнавать!..

И Николай! Я тебя, капитан, недолюбливал, а ты был верен отцу и тоже стал жертвой крысы! За что?!

Сколько так сидел - не знаю, опомнился от воя сирен.

Итак, что мы имеем?

А имеем мы вот что: отец мой - человек очень и очень небедный. Был. Жили мы сравнительно скромно, но исключительно потому, что ему так было комфортно, не любил он выпячивать свой достаток. Только я, когда узнал примерный размер его состояния, почти неделю ходил пришибленный: одних авторских отчислений он получал несколько миллионов в год, это не говоря о новых заказах. За последний - летающий доспех - в авансовом чеке стояла шестерка с шестью же нолями. Очень миленькое число, сам видел. Мой байк, кстати, если обнародовать имя его создателя, - а от заводской начинки там только название осталось, - можно было бы продать тысяч за сто. Жаль, что нереально, деньги бы мне сейчас пригодились.

И еще папа, с его слов, был круглым сиротой, то есть никаких родственников по его линии, которые могли бы заявить права на опекунство, у меня нет. Получается, что права на меня собирается предъявлять родня со стороны матери. Однако всё, что я о них знаю - это девичья фамилия мамы - Солнцева, да еще про княжеский род отец тогда обмолвился. Ну и, разумеется, то, что мать они когда-то вышвырнули, как ненужную вещь. Бедные, но гордые! Но бедные! Не в этом ли дело?