Алексей Федорочев - Мажор

- А что с Пушкинской внучкой будет? - полюбопытствовал я, уяснив все, что касалось меня лично.

- Да ничего не будет, - икнул Хак, едва ворочая языком от количества выпитого без закуси самогона, - Мурза старика уважал... - паузы между фразами становились все длиннее, - Когда он еще совсем зеленый был, Крест с ним вместе зону топтал... И тот то ли на лесоповале Мурзу из-под дерева выдернул, то ли в драке выручил, но уважуха у них конкретная завязалась, - Мужчина почти засыпал, завалившись на подлокотник, заставляя меня прикидывать, как его спровадить отсюда без лишнего шума, - Когда Мурза Казань подгреб, самолично Кресту маляву с приглашением слал. Внучку он обижать не будет - выдаст замуж за кого-нибудь из наших, будет как сыр.. быр-быр... - и пьяно захихикал.

- За тебя что ли? - уже без интереса спросил, вытаскивая набравшегося гостя из недр дивана. Вот интересно: раб вроде бы он, а уже второй раз за день тащу его на себе почему-то я!

- А хоть и за меня, я еще хоть куда! - хвастливо побил он себя кулаком в грудь.

- Туда-туда! - проворчал, закрывая за ним лавочку и приступая к уборке. Мужику лет сорок, у других в его возрасте уже внуки есть, а туда же, на молодую потянуло!

Я и с соседками попрощаться успел, и поковыряться в тарелке с обедом, и в лавке прибраться, а Рустам с новой молодой хозяйкой всё не ехал. Вряд ли она с порога начнет свои порядки наводить, но ведь и выгнать может на самом деле. Тот же Рустам по ее приказу вышвырнет и будет в полном праве. Мне скандал не нужен, уйду без разговоров, но если так повернется, то надо ночлег искать - раз у Мурзы ко мне нет претензий, то на похороны дяди Жоры я обязательно схожу, кладбище для всех, оттуда так просто не вытуришь!

Нервничать получалось без души, сказывалась насыщенная событиями первая половина дня, заполированная выпитым почти натощак коньячком, поэтому громкий стук меня разбудил, заставив подпрыгнуть в приютившем кресле библиотеки. Следуя к двери, мимоходом заметил удивленно-испуганное выражение лица мнущейся на пороге кухни бабы Шайды, но легкое недоумение тут же перебилось взглядом на часы: ёпта, уже полдвенадцатого!

- Чего так долго?

Рустам виновато развел руками, пропуская вперед здоровенную бабищу, властно подвинувшую меня на крыльце. Это внучка?.. Ничего себе, тихая девочка!

- А вы кто? - прокуренный бас тем паче не вязался со сложившимся у меня образом скромной воспитанницы пансиона.

- Друг семьи...

От слепившего фарами такси вдруг отделилась тень:

- Петр!!!

- Маша?..

Цыплячий вес моей персональной катастрофы вряд ли сильно поменялся за два года, но она с такого разбегу повисла у меня на шее, что лишь широкий зад ее сопровождающей, замешкавшейся в дверях, оставил шанс удержаться на ногах.

- Поосторожнее, юноша! - строго произнесла обладательница внушительных форм, скрываясь в доме.

Оторвать от себя девичье тело я не смог: вроде бы цыпленок-цыпленком, откуда столько силы? Впрочем, прижимая к себе бьющуюся в рыданиях девчонку, нашарил изменения: торчавшие ранее кости теперь сглаживались наросшим в нужных местах мясцом. Так и прошел обратно в дом, таща ее на себе, что-то мне сегодня везет на перетаскивание тел, еще назавтра дядю Жору в последний путь нести придется.

- Деточка, - пробасила Маше вышедшая из столовой с установленной домовиной мадам, - Моя миссия выполнена, к родным я тебя сопроводила. Ну-ну, будет, малышка! - похлопала она девчонку по спине, заставив меня покачнуться, - С вас двести рублей за такси, юноша! - последнее обращение прозвучало явно в мой адрес.

- Сейчас! - опомнился я от ее стремительности, но руки по-прежнему оставались скованы ревущей в три ручья ношей, - Рустам! Достань из куртки! Может быть чаю?

- Уже поздно, а мне еще обратно ехать. И впредь прошу рассчитывать время, еще немного, и Светлана Павловна никуда бы Марию не отпустила!

- Да-да, конечно...

Тащить внучку к гробу деда не стал - оно ей надо, на несвежий труп любоваться? Моя благодарность дяде Жоре не распространялась на его пустую оболочку, а у Машки мог новый виток истерики начаться, у меня и после первой серии синяки на плечах будут. Примерно через полчаса безостановочного плача нарыдавшаяся девушка затихла у меня на груди, продолжая всхлипывать во сне. Под взглядами недоумевающих Мирзоевых потащил ее в приготовленную спальню. Баба Шайда залепетала что-то о приличиях, пришлось на нее цыкнуть:

- Ты в своем уме?

- Люди будут говорить...

- Люди всегда будут говорить, тем более если ты рот на замке держать не станешь. Но хочешь - оставайся, место есть.