Леонид Милош - Братья по крови

— Понятно, — кивнул головой Крест и с явным облегчением выдохнул. Значит, киллера готовить не надо. У Учителя, как всегда, высшая политика вперемешку с дипломатией, и он, как шахматист, на много ходов вперед просчитывает. Голова, ничего не скажешь!　

— Но и мы пока сложа руки сидеть не будем, — снова произнес Боря. — Мне на этого Марголина досье нужно. Все, до последней запятой. Где родился, где учился, с кем трахался. Все. Наверняка в его биографии что-то такое имеется. Я про него все знать хочу. Тогда Ходарькову его легче из органов выгнать будет. И вы этим с сегодняшнего дня займитесь. Ты, Миша, будешь мне каждую неделю туда, в Майами, подробный отчет присылать и по этому Марголину, ясно?　

— Хорошо, Боря, мы все сделаем, не беспокойся, — ответил Горячий, уже прикидывая, кому из своих людей можно поручить это щекотливое дело. Впрочем, один хороший сборщик компроматов у него есть, бывший журналист, профессионал. А если профессионал, то, значит, все найдет и раскопает. Шеф будет доволен.　

— Во сколько самолет? — спросил Боря.　

— Через час, — ответил Горячий.　

— Тогда поехали.　

Горячий и Крест поднялись следом за Борей, и все втроем они двинулись в сторону поджидающих их черных иномарок.　　

Как только у Сергея наладились дела в бизнесе, семейная жизнь, словно какой-то ненужный придаток организма, вроде аппендикса — можно отрезать, а можно и с ним жить дальше, — все больше отходила на задний план. Маша по-разному пыталась воздействовать на него: то высказывала свое недовольство, подолгу не разговаривала с ним, то, наоборот, во всем была покладистой и идеальной женой — ничего не помогало. Бизнес — словно особо опасная заразная болезнь — все больше затягивал Сергея, и на жену с ребенком времени уже не было. Дом превратился для него в обычную ночлежку. Вставал в семь, в восемь выходил из дому, а возвращался в одиннадцать-двенадцать вечера. Возвращался, чтобы по-быстрому проглотить ужин, и спать. Даже по выходным дням его режим ничуть не менялся.　

Маша раздражалась все больше. Ей уже надоело слушать за ужином за кухонным столом — единственное место их теперешнего общения — постоянные разговоры о его новых планах. Только что запустил одну фирму, теперь по самые уши ушел в создание новой, и, как всегда, более грандиозной и более крупномасштабной. Ей это все здорово надоело. Деньги? Зачем ей эти деньги в золотой клетке? Ей нужно самое элементарное — мужское внимание и сознание того, что ее кто-то любит, что она кому-то нужна. Семейная жизнь давала явную трещину.

— Ты у меня самая любимая, ты и Танька, — отшучивался Сергей и добавлял, — несмотря ни на что и ни на какие стихии.　

Она каждый раз молча слушала его и про себя думала — будет он сегодня с ней заниматься любовью или нет? Конечно, опять не будет. Опять заснет.　

Первые годы, как только они поженились, он каждую ночь хотел ее. Так нежно ласкал, так целовал, на всю комнату источая свое неудержимое желание и свою любовь к ней. И она была счастлива. Потом они занимались любовью через день, теперь — раз в две недели, а то и реже.　

Одно время Маша думала, что Сергей завел любовницу, и из-за этой ревности и подозрительности она здорово мучила себя. Она по несколько раз звонила ему под разными предлогами на работу, старалась проверить, проконтролировать. Но он всегда был на месте — или в своем кабинете, или на совещании, или на каком-нибудь из своих многочисленных объектов. По крайней мере, все его многочисленные помощники, референты и охранники тут же соединяли ее с ним, когда слышали в трубке требовательный голос жены шефа. И ни разу никаких подозрительных ответов, никаких саун, загородных прогулок или сверхсекретных совещаний, когда никого, даже жену, нельзя соединить с начальником.　

Сергей как-то заметил ей мимоходом, что никто не звонит ему так часто, как она. Она ничего не ответила, промолчала. Про свою ревность говорить как-то не хотелось, все это было очень унизительно.　

Во всем остальном — но только не в главном — Сергей был идеальным мужем. Любые деньги на домашние расходы, неожиданные и дорогие подарки по поводу и без. Чтобы облегчить ее домашний труд, Сергей нанял домработницу и личного для нее шофера. Когда Сергей сказал ей про водителя, она как-то грустно улыбнулась и ехидно заметила:　

— Может, он мне и тебя заменит?　

— Пусть заменит, — что ему скажешь, то и будет делать, по хозяйству и вообще.