Леонид Милош - Братья по крови

— Да, а что?　

— Видишь, вон там, в окне, тачку, мужик рядом возится.　

— Ага.　

— Я возьму на себя охранников, а ты бей стекло и по крыше вниз.　

Астахов молча кивнул, на его скулах заиграли желваки. Такое ему по душе. О побеге они не сговаривались, решение пришло само собой. Вовка неожиданно резко развернулся и ударил одного конвоира, затем другого. Астахов в это время уже прыгнул в окно, со звоном разбив пыльное большое стекло, глухо шмякнулся о металлические листы крыши и побежал в сторону машины. Вовка прыгнул за ним.　

— Стой!.. Суки!.. Стрелять буду!.. — послышался вслед чей-то громкий окрик, и загрохотала автоматная очередь.　

Астахов уже отбросил от машины перепуганного водителя, вскочил за руль.　

— Скорее! — крикнул он Вовке.　

В следующее мгновение тот тоже запрыгнул рядом с ним, и машина рванула с места.　

— Стой, кому говорят!..　

Выстрелы продолжали грохотать, но беглецы уже исчезли…

После такого дерзкого побега Астахов сразу же проникся к Вовке доверием. Машину бросили на следующем перекрестке.　

— Мне бы на поезд, — сказал Вовка, — из города ноги уносить надо!　

— Подожди, давай со мной. Есть тут у нас одна квартирка.　

Астахов привел Вовку на квартиру, где было трое мужиков. Они очень удивились появлению своего приятеля. Долго хлопали того по плечу, смеялись. Вовка сразу понял, что главный среди них — родной брат Астахова, старший. Скорее всего эти трое и есть те самые пресловутые «санитары». По крайней мере, теперь ясно, почему Астахов упорно не сдавал своих дружков, родственные чувства замешаны.　

Астахов-старший работал патологоанатомом в одной из больниц, и в его пристальном взгляде было что-то ненормальное, нечеловеческое. Второй его приятель работал в крематории оператором — сжигал трупы. Третий — студент-медик.　

Дисциплина у этой троицы была железная, все беспрекословно слушались Астахова-старшего. А он смотрел на Вову с явным подозрением и недоверием.　

— Мужики, может, я поеду, а? — все время повторял Вовка, и это как-то успокаивало главаря. В их дела тот явно не лез и ничем не интересовался.　

— Ты зачем его сюда привел? — тихо спросил старший брат младшего, когда они одни оказались в прихожей.　

— Он меня спас. Да и он, знаешь, какой парень шустрый, двоих охранников запросто уделал. Только что из Афгана. Может, нам пригодится?　

— Ладно, посмотрим, только его сперва проверить надо, чтобы без сквозняков!　

— Да уж куда больше его проверять, свой мужик, и так видно.　

Бандиты в тот же вечер предложили Вовке дело.　

— Я даже не знаю, — глупо ответил Вова и посмотрел на главаря.　

— Тебе бабки нужны?　

— Не помешали бы.　

— Тогда пойдешь с нами.　

— Давай, попробуем.　

Бандиты уже собирались выйти из квартиры, как раздался телефонный звонок. Астахов-старший внимательно выслушал невидимого собеседника, потом повесил трубку и повернулся к дружкам.　

— Отбой! Гена звонил. Кругом облавы, менты так и шарятся. Два дня надо отсидеться. Потом возьмем того ювелирщика и на дно ложимся. Слишком уж резво нас искать стали.　

Вовка инстинктивно напрягся, неужели кто-то из своих, из милицейских, на бандитов работает? Похоже на то. Иначе, откуда он про все их облавы знает?　

Два дня они безвылазно сидели на квартире, только один раз студент сходил в магазин за продуктами. Вовка сидел среди этих людей и все никак не мог понять, почему они занялись грабежами, разбоями, убийствами? Ведь не какие-то там уголовники или деградирующие личности. Один врач, другой без пяти минут врач, третий, правда, подкачал. По крайней мере, теория Ломброзо для него полностью подходит. Узкий лоб, большая челюсть, глуповатый взгляд, сбившиеся вперед волосы. Да, людей сжигать, хоть и покойников, профессия, скажем прямо, не из приятных.　

Палыч прав, к каждому индивидуальный подход нужен. Если по теории Ломброзо, то половину населения страны запросто пересажать можно. Хотя студент-медик как ангелочек смотрится — честное, открытое лицо, интеллигентные глаза… модные очки в толстой роговой оправе. И в школе, наверное, тоже отличником был. Не то что Вовка или Саня Малахов. Только вот сейчас этот пай-мальчик людей убивает — так сказать, совмещает учебу с «работой».　

На третий день к ним приехал Гена. Молодой мужчина лет тридцати, долговязый, с лицом идейного комсомольца- ленинца. Сколько таких болтунов-комсоргов насмотрелся в свое время Вовка — и в школе, и в училище, и в армии. В родном двадцать седьмом отделении милиции пока таких не встречал, но наверняка они и там были.