Леонид Милош - Братья по крови

Один из военных что-то говорил плачущей навзрыд женщине о том, что ее сын погиб как герой, что он выполнял свой интернациональный долг и что Родина его никогда не забудет, что похоронили его там же, в Афганистане…　

Сергей посмотрел на тихо плачущую Машу, их глаза неожиданно встретились. И они оба в смущении и с каким- то необъяснимым чувством вины перед Вовкой отвели свои взгляды. Серега не знал, что творится в душе у Маши, но сейчас он испытывал вину перед своим мертвым другом. Вину за свою тайную любовь. Как хорошо, что он все-таки не отправил тогда то письмо и ни о чем не сказал Маше. Если бы это случилось, ему было бы сейчас вдвойне тяжелей.　

Серега сильно переживал гибель друга. Но через несколько дней в его голове пронеслась шальная мысль — если Вовка погиб, значит, Маша свободна. И он теперь может.;. Но Сергей постарался прогнать прочь эти предательские по отношению к Вовке мысли, ему стало ужасно стыдно и неудобно за себя.　

Вовкина мать каждый день ходила в военкомат и просила, чтобы ее отправили в Афганистан навестить могилу сына. Но ей каждый раз отказывали. Не положено. Через неделю после известия о гибели Вовки с ней случился сердечный приступ. Вызвали «скорую» и дежурный врач, внимательно осмотрев женщину, тут же велел везти ее в больницу. Той же ночью она умерла.　

На похороны приехали какие-то дальние родственники — две престарелые тетки и один древний старик — двоюродный дядя. Поэтому похоронами занимались Сережины родители. Похоронили как и положено — с поминками, с венками, с водкой. Когда автобус увозил всех с кладбища, Сергей и Маша остались возле свежей могилы. На поминки ехать не хотелось.　

Они долго стояли одни и смотрели на могильный столбик с выгравированными на нем словами: «Марголина Анастасия Павловна. 1936–1981».

Поезд подошел с десятиминутным опозданием. Медленно ползли вагоны, встречающие шумной толпой колыхнулись вслед за останавливающимся поездом.　

— Вова!.. Вовка!.. — вдруг неожиданно закричала Маша, и с этим криком в душе у Сереги что-то оборвалось. Не суждено ему быть вместе с Машей. Не суждено.　

Вовка стремительно выскочил на перрон — высокий, здоровый, загорелый, в парадной форме десантника, с орденом и двумя медалями на груди. Подскочил к Маше, подхватил ее на руки, как пушинку, закружил. Цветы в ее руке смялись и упали на платформу. Потом Вовка отпустил ее и бросился к Сереге, крепко сдавил в своих объятиях, потом не стесняясь, со слезами на глазах трижды поцеловал его. От волнения грудь у Сереги тоже сдавило. Какая-то необычайная радость нахлынула на него сейчас. Вот он — Вовка! Его лучший друг! Живой!　

Когда через три месяца после смерти Анастасии Павловны Марголиной из военкомата пришло новое известие, Серега просто опешил и не мог произнести ни слова. Оказывается, Вовка не погиб, а пропал без вести. И вот сейчас он объявился, он жив и здоров и через месяц приедет домой.　

В тот же вечер Сережины родители о чем-то долго говорили на кухне. Потом отец вошел к сыну в комнату. Сергей писал очередной конспект.　

— Отвлекись ненадолго, — попросил его отец.　

Сергей поднял голову. В голове у него творился полный сумбур, и одну и ту же главу он начинал конспектировать уже трижды. Но смысл текста явно не шел в голову, а мысли упорно возвращались к Вовке.　

— Мы тут с матерью посоветовались, — сказал папа, — в общем, пусть Вовка у нас поживет, пока с его жильем неопределенность. Так что прямо с вокзала вези его к нам, понял?　

— Хорошо, папа.　

— А сейчас лучше ложись-ка спать, тебе, наверное, не до конспектов.　

— Это уж точно, — со вздохом ответил Сергей.　

После смерти Анастасии Павловны, примерно через месяц, в их однокомнатную квартиру вселились какие-то люди. Молодая семейная пара с маленьким ребенком. И сейчас Вовке действительно жить было негде…　

Они возвращались с вокзала радостные и счастливые. Сергей смотрел на Вовку и все время удивлялся, как тот изменился — загорелое возмужавшее лицо, чуть заметная седина на висках. Глаза взрослые и смотрят очень серьезно. Да, изменился Вовка, сильно изменился.　

— Сейчас ко мне поедем, — сказал Сергей.　

— Не, я сперва домой.　

Сергей с Машей молча переглянулись. Может, он и о смерти матери ничего не знает?　

— А потом хочу еще сегодня успеть на кладбище съездить, мать навестить.　

Сергей посмотрел в глаза Вовке. Про квартиру он, значит, ничего не знает. Вовка уловил в глазах друга какую-то тревогу, спросил: