Кирилл Апостолов - Времена и люди

Неожиданный поворот собрания. Нено выпустит карандаш, которым постукивал по столу, губы у него побледнеют. Когда они наконец останутся втроем, бай Тишо признается, что не пойдет в общинский комитет: ему отдых нужен, а не новая работа. Нено даже и тогда не покинет мрачное настроение. Целый вечер потом — и в канцелярии, и в ресторане, где они будут «обмывать» председательство Главного, — он не выдаст себя ни словом. Бай Тишо его молчание покажется обычной усталостью. И никогда не узнал бы он о Голгофе, на которой распинал партсекретарь свою душу, если бы бай Тишо не пришел рано утром к нему домой.

Они встретятся посреди двора, грязного, раскисшего под повеявшим на долину южным ветром.

— Что с тобой? Расхворался?

Одежда Нено пропахла ракией. Неясные, односложные объяснения не могли бы сказать о нем больше того, что увидит бай Тишо: человек пьян… Только через час Нено выйдет из этого ненормального состояния и произнесет каким-то неузнаваемо изменившимся голосом:

— Говоришь, расхворался? Да я всю ночь пил, а меня не берет!

— Иди спать. Поговорим завтра, на свежую голову.

— Нет, когда бы мы ни говорили, будь то завтра, послезавтра, после-послезавтра, ты меня не поймешь.

И Нено шепчет таинственно ему на ухо, что все их неурядицы с Главным были только ради него, ради бай Тишо, что, защищая его, Нено хотел сохранить его доброе имя и авторитет председателя, первого человека в районе. Однако бай Тишо предал его, всадил нож в спину. А теперь ему все равно. Но ничего, он станет чиновником, поедет в Д. и будет там работать, везде люди живут… Еще не успеет рассеяться предрассветная мгла, когда бай Тишо (с новой заботой на душе), еле волоча промерзшие ноги, притащится наконец домой.

Да, все произойдет именно так — но не сейчас, а позже, через долгих два месяца.

Перевод Михаила Федотова.

— Нет, это невозможно.

Он перешел на другую сторону улицы; официант, увидев его в окно, услужливо распахнул дверь:

— Прошу, товарищ Сивриев.

Он сел на свое привычное место, и тут же подали суп — единственное блюдо в такую рань, зато горячее и сытное.

Склонившись над тарелкой мутно-серого варева, он стал хлебать быстро и шумно. На белую скатерть упала тень; он поднял голову и увидел своего хозяина, деда Драгана.

— Что еще?

— Да все то же. Лучше бы дал разрешение-то…

Вот пристал как банный лист! Полчаса на улице голову морочил — убеждал, что Илия, его сын, скоро станет главой семьи и потому имеет право на отдельный участок. Сюда пришел — опять за свое.

Дед уселся напротив, показав официанту: «Одну маленькую». Принесли рюмку ментовки [10] Ментовка — мятная водка. , и старик, удерживая официанта за рукав, зашептал:

— Мне в счет запиши. Денег у моего квартиранта хватает, да только что люди скажут… лебезит, мол, председатель перед своим хозяином, подпаивает его. Ты думаешь, председателю нашего хозяйства приятно будет, если такие слухи пойдут?

И зло на старика, и смешно. Крикнул буфетчику:

— Еще одну большую!

Выложил деньги за обе и поднялся.

— А решение? — подскочил старик. — Что я дома-то скажу?

— Не надо считать других глупее себя. Вы с Илией одна семья? Одна. Питаетесь вместе? Вместе. Участок на семью полагается один. Он у вас есть. Что еще?

— Я бай Тишо пожалуюсь, так и знай.

— Кому угодно! — еле сдерживаясь, ответил Сивриев и решительно направился к двери.

— Да нельзя же так, — простонал старик, — пойми ты, пойми…

Это «пойми» стояло в ушах до самого правления.

Только сел, вошла секретарша: звонили из округа, его ходатайство об ушавском мраморе не удовлетворено. Добытый, но не проданный до первого числа, мрамор становится собственностью дирекции карьера. Ладно, нет худа без добра. Он задумался, а подняв глаза, увидел, что Таска еще в кабинете. Взглядом спросил, в чем дело, а она так же безмолвно показала глазами на пухлую папку: ждут подписи.

С досадой просмотрел несколько бумаг. Сколько же времени пройдет, пока он искоренит привычки помощников, годами насаждавшиеся бывшим председателем? Одну накладную брезгливо отложил. Таска, уловив неприязнь на его лице, начала оправдываться:

— Хозяин сказал, что приезжали от товарища Гергова, а все, что для руководства, всегда проводили по нашей смете…