Кирилл Апостолов - Времена и люди

Всегда безгласный, уступчивый, Парашкев на этот раз держался мужественно. Мария, оценив его поступок, осталась с ним, хотя ясно сознавала, что никогда не забудутся прежние обиды и унижения, пусть даже Парашкев станет относиться к ней, как к царице…

Долина тонет в тумане, вокруг все меркнет и темнеет, а разговор продолжает крутиться вокруг самых незначительных вопросов. Не видались почти две недели, есть о чем друг другу рассказать, но слова, которые вернули бы им прежнюю близость, улетучились.

Является ночная дежурная — шумная, разбитная женщина — и принимается хлопотать, точно без нее тут работа стояла. Брат и сестра уходят, вытесненные ее энергией и жизнерадостностью.

Первым делом, когда он вылезал из теплой постели, было выйти на балкон, посмотреть, какая погода. Если нужен дождь, а горизонт над Огражденом прозрачно-синий, бай Тишо, вздохнув, скажет: «И сегодня будет жарища!» Если ненастье, а все стосковалось по солнцу, заметит: «Опять потоп будет!» Славка, проснувшаяся раньше мужа, повернет голову к балконной двери, где он размахивает руками, спросит: «Мне вставать?» Его ответ, как и ее вопрос, всегда один и тот же: «Лежи себе!» Закончив с утренней гимнастикой (три взмаха руками, три приседания, три наклона), он подойдет к жене, поцелует в щеку: «Ну, доброе утро, старушка моя седенькая!» Славка оттолкнет его: «Да ладно, ладно!» — но только после поцелуя.

Все это давно вошло в привычку, и должно случиться нечто невероятное, чтобы изменился порядок их утреннего пробуждения.

— Сегодня поведу Главного на площадку, где будут теплицы. Принести тебе что-нибудь?

— Если пойдешь — принеси… А этот ваш Главный, люди говорят, строгий, никому спуску не дает.

— Крепкий мужик, так оно и есть.

— Гляди, чтоб народ у тебя не отбил.

— Не отобьет, будь спокойна.

Впрочем, разве этот человек не беспокоит и его самого? Вторжение Сивриева в Югне (бай Тишо иначе и не называл про себя приезд Сивриева в хозяйство) поначалу даже испугало. Не потому, что тот мог оттолкнуть от него людей — это председателю и в голову не приходило! — просто мучили сомнения: не пойдут ли все эти новшества вкривь и вкось, не отвратят ли крестьян от хозяйствования? Сейчас, на третий месяц после приезда Сивриева, председатель понимает: кое-какие нововведения были нужны. Даже то, что табак — не на разбросанных грядках, а на больших участках, оказалось на удивление простым (как сами не додумались?) и разумным. Дела с рассадой и в Ушаве, и в Хиляднове идут отлично. На последнем окружном совещании похвалили Югне, а секретарь Давидков несколько раз в своем выступлении упомянул имя Тодора Сивриева. И все-таки — что он за человек, Главный? Почему всегда хочется сравнить его с ежом, выставляющим колючки раньше, чем ты к нему приблизишься? И вообще невозможно понять, сколько в нем хорошего, сколько плохого.

Однажды председатель поделился этими мыслями с Нено. «Купи себе счетчик Гейгера», — посоветовал шутливо партсекретарь. «Тебе легко говорить, — сказал бай Тишо, — не на твою голову он свалился. А вот спроси-ка меня — я только и думаю, как бы не ляпнуть что-нибудь не то. Уж и не знаю, какой счетчик завести…»

Этот разговор состоялся месяца три назад. Тогда Сивриев еще изучал хозяйство, сидя в канцелярии, по бумагам. Сейчас бывали дни, когда он и не заглядывал в свой кабинет, но это не делало его более доступным и понятным.

Подымаясь на железнодорожную насыпь, бай Тишо замечает, что трава лоснится, а гребень Ограждена скрыт прозрачным туманом, размывающим далекую линию горизонта. Воспарит туман облаками, потянутся они над долиной, опустятся на село — того гляди дождь зарядит.

Перед дверью правления он видит Нено — тот присел на верхней ступеньке, ждет.

— Раненько, раненько. Опять пожар какой-нибудь?

— Слушай, — говорит партсекретарь, преграждая ему путь, — ты должен немедленно назначить комиссию!

— Для чего это?

— Были у тебя вчера бригадиры из Верхнего и Нижнего Хиляднова?

— Были. Их поля — через реку, не с руки им. Договорились, что поменяем им участки, дадим в Потоке и Свирчовце.

— А дальше-то что было?

— Дальше-то? Не знаю.

— Они к Сивриеву пошли!

— Я их сам послал. Негоже решать через голову главного агронома. Вишь, как получилось-то с назначением Фильо.

— Тебе негоже, а Сивриеву — гоже!.. — Нено усмехается. — Запретил Главный менять участки. И, заметь, после того, как ты сказал людям «да», он выругал их, обозвал чурбанами, лентяями и отправил несолоно хлебавши. Назначь комиссию, бай Тишо, пусть она на месте разберется. Бригадиры правы: зачем работницам время терять на дорогу — час утром, час вечером? Надо дать им поля в Потоке и Свирчовце… Или, может, и ты считаешь, что несколько сот килограммов перца стоят больше ежедневной усталости десятков женщин?