Себастьян Фолкс - Дживс и свадебные колокола

Я сунулся в кладовую и там усмотрел бутылку молока, заткнутую скрученной бумажкой. Слегка потянув носом, пришел к выводу, что молоко отнюдь не свежее, и начал уже отчаиваться, когда в коридоре послышались шаги.

Опасаясь, что кухарка, миссис Педжетт, не одобрит вторжения посторонних в ее царство, я бросился к двери в столовую, но тут в кухню вошла не кухарка, а экономка, миссис Тилмен.

– Мистер Уилберфорс! Боже мой, ну вы и ранняя пташка!

– Да-да, а как же. Червячка клюет, знаете ли. Я тут чайную заварку искал…

– Хотите отнести чай лорду Этрингему? Не рановато?

– Он сказал – в семь.

– По-моему, семь тридцать будет в самый раз. Давайте я приготовлю, а вы пока обувь лорду почистите. Господи, да вы тут воды на целый полк напасли! Идите, идите вниз, там в чуланчике ваксу найдете. Вы ботинки-то лорда Этрингема вчера прихватили?

– Само собой. Две пары.

Я предоставил приготовление чая умелым рукам этой замечательной женщины, а сам отправился вниз, начищать черные полуботинки и коричневые башмаки на толстой подошве, которые заранее принес с верхнего этажа. По моему опыту, в чуланчике дворецкого помимо штопоров, свечей и прочей мелкой бакалеи всегда хранятся одна-две бутылочки весьма полезных для здоровья жидкостей. Правда, время было еще слишком раннее даже для моего выносливого организма, однако сама мысль бесконечно меня приободрила. Не скажу, что я распевал за работой, но взялся за щетку с большим азартом.

Вернувшись на кухню, я увидел, что миссис Тилмен уже накрыла поднос к завтраку, со всеми полагающимися причиндалами.

– Ой, мистер Уилберфорс, вы фартук надеть забыли, да? У вас вакса на сорочку попала. Постойте, я сотру.

Добрая душа при помощи тряпочки удалила большую часть черного вещества и, заново застегнув мне пуговицы на пиджаке, сочла меня готовым к дальнейшим подвигам.

Я взялся за поднос и попробовал его приподнять.

– Ох, золотце, какой вы неловкий… Ну ничего, не волнуйтесь. Идемте, сюда…

С этими словами экономка указала на обитую зеленым сукном дверь в конце коридора, которую мне пришлось отворить, весьма неизящно пихнув ее задом.

До парадной дубовой лестницы я добрался без особых происшествий и довольно резво начал подъем. От квадратной лестничной площадки на второй этаж вел еще один короткий пролет. Целью моего путешествия была угловая комната с видом на цветник с розами и парк, где гуляли олени. Почти не расплескав чай, я поставил поднос на пол и негромко постучал.

– Войдите! – раздался знакомый голос.

Я немало повидал загородных имений, однако должен признать: лорду Этрингему досталась не комната, а редкостное сокровище.

Сам лорд Этрингем в винно-красном узорчатом халате, – моем, между прочим, – сидел, откинувшись на подушки, и читал книгу, озаглавленную, если я верно запомнил, «Критика чистого разума», за авторством какого-то Иммануила Канта.

– Ваш чай, лорд Этрингем, – произнес я.

– Спасибо. Поставьте, пожалуйста, вот здесь на столик, – ответствовал Дживс, ибо это именно он занимал роскошную кровать с пологом и чистейшим до хруста постельным бельем.

– Хорошо спалось? – поинтересовался я не без яду.

– Чрезвычайно. Благодарю вас, сэр.

Стойте, стойте! Я опять понесся без оглядки, точно электрический заяц на собачьих бегах, а публика на трибунах понять не может – что, собственно, происходит. «Придержи коней, Вустер! – кричат они. – Куда спешишь, тебе за скорость никакого приза не дадут! Почему вдруг ты прислуживаешь Дживсу, и почему вы оба под вымышленными именами? Мы, часом, не на маскараде? Будь так добр, проясни картину!»

Так уж и быть. Вот только с мыслями соберусь.

В мае, примерно за четыре недели до моих тяжких трудов у плиты, я отправился отдыхать на юг Франции. Знаете, как это бывает – кажется, вечность прошла с тех пор, как ты провел десять дней в «Гранд отель де Бэн» в Швейцарских Альпах, и столичная жизнь уже начала немного утомлять. И вот я велел Дживсу забронировать номер в скромной гостинице или пансионе на Променад-дез-Англе, и в пятницу вечером мы выехали из Парижа «Голубым экспрессом».

Я предвкушал спартанский распорядок дня: прогулки в горах, разок-другой – если погода позволит – окунуться в море, читать хорошие книги, рано ложиться спать и, кстати, побольше минеральной воды «Виши». Так и шло первую пару дней, а потом случилось маленькое недоразумение с вращающейся дверью, в результате которого моя соотечественница, обитающая в той же гостинице, растянулась на мраморном полу в холле. Я помог ей собрать рассыпанные вещи и совершенно потерялся, заглянув в глаза самой прекрасной девушки на свете. Простая учтивость требовала пригласить ее в бар «Круазетт» и угостить чем-нибудь подкрепляющим, продолжая непрерывно извиняться.