Илья Казаков - Девушка за спиной [сборник]

Он повел нас к припаркованной неподалеку «девятке». Открыл заднюю дверцу, достал пакет. Вынул из него две кассеты.

– Это «Черная жемчужина», – и показал первую. – С негритянками.

Мы взяли кассету, повертели ее в руках. На обложке было только название и черное женское лицо. Красивое такое лицо. Другие фотографии отсутствовали.

– Чтобы менты не повязали, если найдут, – шепнул он и протянул вторую. – А это квартирник. Домашняя съемка, всё натурально. Полный беспредел. Каждая по двадцать пять.

Я посмотрел на друга. Он о чем-то думал. Сосредоточенно.

– Две за сорок пять, – сказал он.

– Пятьдесят, – отказал продавец. – Не подаю.

Забрал зеленый полтинник. Посмотрел его на свет. Ленин глядел на нас с купюры в профиль. С суровой укоризной. Словно отвернув лицо от всего этого.

Мы спрятали кассеты под куртки, прошли с невозмутимым видом мимо милицейского патруля и нырнули в метро. Через час зашли к Димке в квартиру. Мама была на работе, отец жил отдельно.

– С какой начнем? – спросил друг.

Мое воображение будоражил неведомый квартирник. Но я постеснялся и сказал:

– С негритянок.

Он включил видеомагнитофон, телевизор. Вставил кассету.

Мы замерли и сосредоточились. Минут через пятнадцать я посмотрел на него и сказал:

– Фигня какая-то…

Фильм был как фильм, без намека на порнушку и с неплохой сюжетной линией.

Димка взял пульт, поставил на перемотку. Минут через двадцать героиня начала раздеваться. Друг включил воспроизведение, мы оживились.

Камера показала крупно красивое женское лицо. А затем мужчину, вошедшего в квартиру.

– Начинается! – сказал Димка и весело ткнул меня локтем в бок.

И тут же девушка сбежала от нас. В ванную. Чтобы выйти оттуда через минуту, уже в халате.

– Вот тварь, – обиделся друг. – Вспомнил. Я это кино видел. По телеку месяц назад шло. Впарил нам мелодраму.

Он встал, вынул кассету.

– Может, с другой повезет, – ободрил его я. – Ставь.

На экране была рябь. Похоже, тут нас не обманули, съемка точно была домашней. Появилось изображение. Финская стенка, как в большой комнате Димкиной квартиры. Диван и два кресла. Ковер, висящий на стене. Я захохотал:

– Это не у тебя снимали?

В кадр вошла толстая дама. Лет пятидесяти. В банном халате и почему-то соломенной шляпке. С оживленным лицом. Вслед за ней вбежал веселый карликовый пудель абрикосового цвета.

Дама упала в кресло, кресло застонало. Мне стало еще смешнее.

Она скинула халат, показав свои прелести, выпиравшие пока из слишком маленького белья.

– Однако, – сказал друг с интересом.

Дама стала оживленно тереть тело, не сняв лифчик с трусами. Делала она это с такой скоростью, что казалось – она хочет добыть огонь, не иначе.

– Люцифер! – застонала в полный голос эта спелая вишенка. – Я призываю тебя! Приди, Люцифер!

Пудель подбежал, встал на задние лапы, прижался к ее ноге и заработал телом со скоростью швейной машинки. Дама его отталкивала, у нее не получалось.

Я подумал, что пудель здесь не случайно. Что сценарист был начитанный. Хотел еще что-то подумать, но не успел. Что-то хлопнуло, повалил дым. И из-под дивана вылез голый кудрявый юноша. Очень худой и очень застенчивый.

– О!!! – застонала предпенсионная дама в экстазе. – Ты пришел!

Она упала с кресла и поползла к юноше на коленях. Тот стоял в позе стыдливого купальщика и отворачивал лицо от камеры.

Дама оторвала его руки от чресел и застонала еще громче.

– Какой же он у тебя! – закричала она. – О, какой же он огромный!

Он был так себе. Маленький и сморщенный.

– Начинается! – шумела она. – Начинается!

Пудель, бегающий кругам, теперь обнял ногу юноши и завибрировал с прежним усердием. Тот пытался его стряхнуть, дама продолжала извиваться.

Изображение начало гаснуть. Экран стал черным, и на нем загорелась надпись: «Кинокомпания „Интим-ТВ“ представляет фильм года». Опять все почернело, а затем мы увидели новый титр: «Оргия сатанистов в Хабаровске».

Друг встал, вынул кассету, выключил телевизор.

– Пятьдесят рублей, – сказал он. – Козлы.

У Сережи была мечта. Прекрасная и невинная.

Я мечтал о домике на море, яхте и легкости бытия. Другой наш друг – выиграть в лотерею миллион долларов. Еще один – вести политическую программу на телевидении. Он был пожарным, и ему безумно нравилась Татьяна Миткова. Никакой иной возможности покорить ее он не видел.

А Сережа хотел уметь играть на рояле. Но так, чтобы не учиться, а сразу уметь – в один миг. И чтобы никто об это не знал, до поры до времени.