Илья Казаков - Девушка за спиной [сборник]

У них не было ничего общего, кроме одного – замужества за нашим другом.

– Я понял! – обрадовался Антон. – Понял!

У них не было ничего общего, кроме одного – замужества за нашим другом.

– Я понял! – обрадовался Антон. – Понял!

Мы посмотрели на него. Довольного.

– Это как машины. Тебе надоела одна марка, ты купил другую. А если не марку, то модель. Сегодня седан, а через год джип. Если хочешь – пикап. Или вообще кабриолет.

– Я на «Вольво» лет пятнадцать езжу, – сказал Миша. – И менять на другую марку не собираюсь.

– Ты и женат пятнадцать лет, – возразил Антон. – Вообще не довод.

– Нет, – сказал Жора. – Не то. Вы не понимаете.

– Почему же, – сказал я. – Понимаем.

Я, кажется, действительно понимал его.

– Ты как Франкенштейн. Или Агафья Тихоновна у Гоголя: если бы губы этого приставить к носу того, а еще добавить развязности третьего… Жизнь коротка, вот и пытаешься сразу несколько прожить. Поэтому и бабы у тебя разные. Вон, у Антона все девки под копирку: блондинка, причем обязательно крашеная, сиськи – третий размер, рост сто семьдесят пять. А тебе надо всю полноту жизни испытать.

Я думал, мне начнут аплодировать. Сказать честно – надеялся. Ничего подобного.

Жених так дословно и сказал:

– Ничего подобного.

– Что же тогда?

– Платье.

Мы переспросили.

– Ну да, платье. Свадебное.

Мы переспросили снова. Пытаясь понять, о чем он.

– У меня просто крышу сносит. Невеста, белое платье, вечер перед свадьбой, ночь после.

– А… – сказали мы. И задумались. Об одном и том же.

– Интересный повод, – первым отметил Миша. – Мне в голову это не приходило.

– Ну ведь да же? – весело спросил Жора. – Крышу сносит?

Мы признались. Что да, сносит.

– Я понял, – сказал я. – Понял, почему они платья хранят. Я своей предлагал продать – ни в какую. Говорит, буду хранить. На всякий случай. Я тогда не понял – на какой. Даже обиделся. Решил, что сомневается, не разведемся ли…

– И моя хранит, – сказал Антон.

Миша тоже кивнул.

– У меня реально крутой секс был, – продолжил Антон. – Я костюм снял, а она в платье осталась. Я даже фату запретил снимать.

– Моя без фаты была, – сказал Миша.

– А если всё? – спросил я.

– Что «всё»?

– Моя поправилась в браке. Был сорок второй размер, теперь сорок восьмой Платье не налезет.

Жора заржал. Это было очень обидно. Я встал. Посмотрел на него и пошел к выходу. Они что-то кричали мне вдогонку. А я не оборачивался. Шел и шел. Сел в такси у входа, сказал адрес. А на полпути попросил тормознуть у цветочной палатки. Купил ей роз, как тогда. Пятнадцать лет назад.

– Ты чего? – спросила жена.

Я рылся в ее шкафу.

– Да что ты ищешь?

Я нашел. Аккуратно уложено в пакет. Так, что сложно было догадаться, что внутри. И вдруг всё вспомнил – то утро, церемонию в ЗАГСе. Денег тогда не было вообще. Платье было китайским, нелепым. Особенно если смотреть на него сейчас. Из сытой жизни.

– Ты чего? – повторила жена.

На ней была пижама. Из китайского шелка, дорогая, на голое тело.

– Ты чего? – шептала она.

А ее руки уже расстегивали мне рубашку.

Глаза у меня были закрыты, и я мог думать только об одном. Что Жора не соврал. Свадебное белое платье сводит с ума. Всегда.