Анна Козлова - Рюрик

Ни в этот момент, ни после ей не пришло в голову, что по следам, которые она оставит, ее можно будет найти или хотя бы проследить ее путь.

Ладно, она не смогла срезать дорогу через лес.

Это придется признать.

Она шла больше часа, значит, примерно столько же ей потребуется, чтобы вернуться на проселок, к тому месту, где лежит R1200RS.

Когда она вошла в лес, она думала, что движется на север, хотя на самом деле шла на запад. Это неважно, важно то, что она помнит ориентиры — муравейник и поваленное дерево.

Марта прихлопнула комара и запихнула свои пожитки обратно в рюкзак. Солнце уже клонилось к ущелью. Конечно, оказаться в сумерках в лесу не очень приятно, но солнце садится на западе, значит, хотя бы сейчас она точно определила стороны света. Марта закинула рюкзак на плечи и пошла прочь от ущелья, обратно в лес.

Бодрость, с которой она приняла решение вернуться к проселку, довольно быстро уступила место неуверенности.

В лесу стало гораздо темнее, Марта с трудом различала деревья, несколько раз натыкалась на ветки, одна из них пропорола кожу на виске.

А если бы в глаз?!

По лицу потекла кровь, это испугало Марту, она ощупала рану, и та показалась ей глубокой, Марта думала, что будет, если кровь не остановится.

Она совсем забыла про ориентирование, муравейник так и не появлялся. Марта уже не верила, что найдет его.

Она брела по лесу, что-то бормоча себе под нос, спотыкаясь, натыкаясь на сучки, один раз вломилась в заросли дикой ежевики и спугнула огромного рыжего филина.

Сознание словно оставило ее, но страха она тоже не чувствовала.

Стало настолько темно, что Марта не видела ничего дальше полуметра перед собой. Она нащупала ствол дерева и для надежности потопала кроссовками — на тот случай, если там есть змеи. Их, впрочем, не было.

Только усевшись под деревом и привалившись к стволу, она поняла, что наступила ночь.

«Господи, — попросила Марта, — спаси меня. Пожалуйста, помоги мне найти дорогу».

От звука собственного голоса она поежилась.

Мысль о том, что придется ночевать в лесу, ужасала.

Она не представляла, как заснет под этим деревом, среди змей, недалеко от зарослей дикой ежевики, где живет филин.

Она была вымотана паникой, от земли шел холод, снова начал накрапывать дождь.

Мне некуда сейчас идти, решила она и сползла чуть ниже по стволу.

Лес вокруг нее шумел, стонал, потрескивали ветки, шуршали листья.

Марта больше не боялась, она чувствовала лишь невыносимую, отупляющую усталость.

Уже не вполне понимая, спит она или бодрствует, Марта попыталась припомнить слова хоть одной молитвы.

Отрывочные фразы, которые она слышала в фильмах или читала в книгах, — Отче наш, иже еси на небеси, сущим во гробех живот даровав, — решительно не собирались ни во что осмысленное.

Если бы Марта была Богом, она бы, скорее всего, оскорбилась на такую околесицу.

Как Бог может понять, что с ней случилось, если свое обращение она начинала со слов «иже еси на небеси»? Как может он ей помочь, если она не сообщает, какая именно помощь нужна ей, а вместо этого просит простить ей какие-то долги, которые она якобы тоже простит тем, кто должен ей?

Что это были за долги и когда Бог успел предъявить их Марте?

И почему в первую ночь своей жизни, которую ей предстояло провести в лесу, она ждала, что Бог потребует немедленной выплаты по долгам?

О Боге заученных молитв Марте, когда той было шесть лет, рассказала Светка. Она только заступила на должность няни и старалась понравиться.

В неглубоком, но практичном уме Светке было не отказать, поэтому она увлекала Марту типично женскими занятиями, с которыми отец при всем желании не мог справиться. К примеру, Светка считала, что будущей женщине важно научиться ухаживать за собой и, как она выражалась, устраивать себе маленькие праздники.

Одним из таких праздников была ванна с бомбочками, производившими при растворении кубометры разноцветной пены. Ванна с бомбочками была праздником дорогостоящим и энергозатратным, при желании готовиться к нему можно было целый день. Сначала Марта со Светкой ехали в специальный благоухающий магазин, где им приходилось делать не самый легкий выбор: обступавшие их продавщицы убеждали попробовать новинки, но и от старой доброй классики отказываться они не рекомендовали. Марту в бомбочках привлекал, конечно, цвет (чем ярче и неестественней, тем лучше), но Светка считала своим долгом обращать внимание на полезные свойства продукта. И когда Марта хватала ярко-розовый соляной шарик в золотой пудре, Светка ненавязчиво предсказывала, что золото будет хорошо смотреться в воде, но разве окажет оно целебное воздействие на кожу Марты? Разумеется, нет! И Светка брала Марту за руку, испачканную золотой пыльцой, и вела к шарикам видом поскромнее, но полным экстрактами: эвкалипта — для бодрости, лаванды — от головной боли, пачули — для хороших снов. Каждый выбранный ими шарик продавщицы заворачивали в шуршащую бумагу, а потом складывали в благородного вида коробку, которую в самом конце перевязывали шелковой лентой.