Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

Григорий полюбовался Олиной «фреской» и немного удивился спокойствию родителей и бабушки, не «замечающих» своеобразного оформления гостиной.

– Должен же быть в семье творческий человек, или, как их теперь именуют, интеллектуал, – шутливо заметила Ирина и отправилась готовить ужин…

За столом разговор будто по инерции зашел о встрече в Доме ученых.

– Извините за любопытство, Ирина Терентьевна, а как вы относитесь к Кузнецову как человеку? – спросил Комаров. – Я видел, вы с ним очень мило беседовали после встречи.

– Мне он нравится. Человек очень приятный, остроумный собеседник. Слава, конечно, на него подействовала… Он честен, безусловно, и говорит то, что думает. Вот идеи его – вздорные, а ведь он твердо убежден в их будущем. И настаивает-то он на их воплощении искренне, бескорыстно. Пока, по крайней мере…

– Как это пока?

– Ну знаете, как бывает… Выскажет ученый какую-нибудь мысль. Его похвалят, начнут проповедовать его идеи. Он возомнит себя пророком, открывшим новые горизонты, создаст свою школу. Ученики, приверженцы… И если даже сам поймет, что его мысли абсурдны, то не всегда смелости хватит это признать. Слишком все далеко зашло уже – степени, титулы, должности.

– Да, пожалуй, вы правы, – согласился Комаров и, обернувшись к Васильеву, озорно улыбнулся: – Тебе-то, Александр, не грозит спокойная «лавровая» жизнь. Уж больно горячи те проблемы, которые тебя интересуют!

Разговор о науке затянулся.

– А не хватит вам, друзья, экономическую пластинку крутить? – решительно вмешалась в беседу на правах хозяйки Ирина. – Расскажите лучше, Григорий, о своей сибирской жизни.

– Да что там рассказывать? Сибирская жизнь – здоровая жизнь, – попробовал отшутиться он, но все же поведал об интересной работе в сибирском академгородке.

В какой-то момент он неожиданно поднял взгляд на стену и спросил у Ирины:

– Я вот все собираюсь вас спросить: кто этот генерал на фотографии? – Григорий показал на большой портрет в скромной темной рамке. – Сколько у него орденов…

– Это мой папа.

– А ты с ним знаком? – спросил Григорий у Васильева.

– Нет, к сожалению, не застал. Он умер еще до нашего знакомства. А вот биографию его хорошо знаю.

Терентий Петрович был ровесником века, потомственным уральским рабочим. В партию вступил в год революции, в двадцать лет стал комиссаром полка на Дальнем Востоке, потом – дивизии. А в годы коллективизации работал секретарем одного из райкомов партии на Кубани. Потом снова армия, война. Так и умер, не дожив до отставки…

– Да, богатая боевая биография. А впрочем, нет – для тех лет, наверное, вполне типичная. На таких людей многое история возложила: они и войну на своих плечах вынесли, и мирную жизнь налаживали…

– Ты прав, Григорий. А теперь эти люди, к сожалению, от нас уходят. И экономику нам дальше развивать… А что я опять возвращаюсь к «запретной» теме?.. Вот посмотри – еще интересная фотография. Узнаешь?

– Постой, постой… Очень знакомые лица.

– Раскова и Гризодубова. Они сняты вместе с отцом Ирины – он участвовал в их поиске, когда случилась вынужденная посадка при перелете…

Ирина поставила на столик чай и только что испеченное на скорую руку печенье. За чаем разговор перекинулся на общих знакомых.

– А что слышно о Денисове? – поинтересовался Комаров.

– Он же в твоих краях обитает, – ответил Александр.

– Интересно, куда его занесло?

– Сейчас он, кажется, не то в Томске, не то в Иркутске. В политехническом преподает.

– Он так и не защитился? – Григорий живо вспомнил Илью Денисова: чуть рассеянного, неустроенного, но открытого и веселого парня.

– Увы, пока нет, – вздохнул Александр. – Водка помешала. Диссертацию завалил, нажил кучу неприятностей на работе. Жена несколько раз от него уходила. Он нам иногда позванивал. Помнишь, Ириша?

– Что-то давно его не слышно, – заметила жена.

– У него все сейчас налаживается. Бросил пить. Был здесь как-то проездом. В институте встретились, я там на защите докторской оппонентом выступал. Так он даже от банкета отказался. Все, говорит, – завязал, диссертацию заканчиваю. Дай-то бог…

– А Лазарева в какие края судьба забросила, не знаете? – продолжал выспрашивать Григорий.

– Женьку-то? – переспросил Васильев. – Да здесь он, у нас в газете редактором отдела работает.

– Да ну! – изумился Комаров. – А как же он московскую прописку получил?

– Если ты помнишь, он снимал комнату у одинокой старушки. Так вот она оформила его опекуном, и это дало ему прописку. Хозяйка уже несколько лет как умерла, теперь за ним осталась ее квартира.