Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Время уже позднее, – поднялся из-за стола Венидиктов, – а желающих выступить еще немало. Мы рекомендуем продолжить нашу встречу в следующую субботу. Нет возражений?

– Нет! Согласны! – дружно ответили в зале.

– Вот и прекрасно, когда такое единодушие… Сегодня прозвучало много интересных предложений, но к концу иные товарищи стали повторяться. Во избежание этого есть предложение попросить Васильева, который в следующий раз выступит первым, подготовить по возможности, с учетом мнений выступавших сегодня, ответ на вопрос: как целесообразнее измерять объем производства? Как объективнее оценивать работу предприятий и отраслей? А выступающих попросим высказать свое отношение к его предложениям. И, таким образом, мы сможем более конкретно определить наше отношение к обсуждаемой теме. Нет возражений?

После небольшой паузы он сказал:

– Молчание – знак согласия. Хочу сделать еще небольшую информацию. Товарищи, у кого из членов нашей секции изменился адрес или телефон – просьба зайти в шестнадцатую комнату и внести поправки. Если кто-то еще не уплатил за этот год взносы – зайти в третью комнату и выполнить эту приятную процедуру. Далее. Внизу висят объявления о наличии зарубежных туристических путевок, а также перечислены маршруты летних экскурсий по стране. Мы все эти данные сообщаем в институты, но они почему-то не всегда доходят до вас, а потом слышим нарекания, что члены Дома ученых не знали о путевках. И нам иной раз приходится продавать их на сторону…

– Знакомым, так будет вернее, – выкрикнули звонким голосом. – В прошлом году ездил во Францию, так половина группы никакого отношения не имела к Дому ученых. В основном работники торговли…

Сергей Илларионович слегка занервничал и сразу заторопился:

– К сожалению, товарищи, случается и такое. Оставьте заявки в четвертой комнате… На сегодня все.

…Васильев внимательно оглядывался по сторонам – он искал Ирину. И наконец увидел ее: она стояла наверху лестницы и беседовала с Кузнецовым. Судя по выражению их лиц, разговаривали о чем-то веселом и пустячном. Вот Кузнецов по-актерски галантно раскланялся и пошел к выходу. Ирина обернулась и, заметив Васильева, направилась ему навстречу. Григорий, неотступно следовавший за Александром, тронул его за руку:

– Смотри, Лаврентьева. Познакомишь?

– Познакомлю, коль обещал.

Когда она подошла и несколько вопросительно глянула на Комарова, Васильев почти торжественно произнес:

– Ирина, позволь представить тебе моего старого друга Григория Евгеньевича Комарова, бежавшего от нас в Сибирь. А это, Григорий, Ирина Терентьевна Лаврентьева. – И, сделав небольшую паузу, добавил, уже не сдерживая озорной улыбки: – Моя жена.

Комаров посмотрел на Васильева, потом на Ирину.

– Ну, Александр, и конспиратор же ты. Вы себе представляете, Ирина Терентьевна, мы с ним рядом целый день, а он хоть бы словом обмолвился, что женился. А я его еще просил с вами познакомить… Ох, Александр, я тебе это когда-нибудь припомню. Но раз уж я с вами наконец познакомился, то это надо как-нибудь отметить. Я в «Москве» остановился, давайте ко мне.

– Вы езжайте, а я никак не могу, – сказала Ирина.

– Нет, так не пойдет. Идти – так всем…

– У нас дочь дома с бабушкой осталась. Нужно пораньше прийти. А знаете что, Григорий Евгеньевич, давайте к нам. Посидим, вы с Александром поговорите.

– Идет, – согласился Комаров.

Они вышли из Дома ученых и не спеша двинулись по Кропоткинской…

После женитьбы Васильев переехал к Ирине, которая жила с мамой в двухкомнатной квартире, выходящей окнами на сад «Аквариум». Молодоженам нравилась их чистенькая уютная комнатка. У Васильева сразу сложились добрые отношения со своей тещей. Кто бы ни приходил к ним в гости, хотя это было очень редко, замечали искреннее радушие, теплоту обитателей этой старой московской квартиры.

Вот и в тот вечер, когда они привели к себе Комарова, мама Ирины сразу захлопотала об угощении, посоветовала гостю «чувствовать себя как дома».

– Но не забывать, что находишься в гостях, – дополнил он ее с улыбкой.

Что же касается дочери Васильевых, то она особого интереса к гостю не проявила. Пятилетняя Оля забралась на диван и старательно разрисовывала цветными карандашами светлые обои. Это было, судя по всему, ее привычным занятием: почти вся стена на высоте ее роста была «украшена» смешными человечками, сказочными домиками, какими-то странными, похожими на морковку фигурками, очевидно, изображавшими космические корабли.