Заур Зугумов - Записки карманника (сборник)

Мы едем вместе с Милицей в Москву. Пока она будет проживать в отеле, я раздобуду для нее греческую визу и провожу в дорогу. А уж по прилету в Афины ей не составит труда найти родственников отца. Благо до Дельф было меньше двухсот километров.

Главным условиям в таких предприятиях всегда являются деньги. А они были, и к тому же в достаточном количестве. Поэтому дорога, проживание и прочие расходы не являлись проблемой. Что, стоит отметить, бывает крайне редко в данных обстоятельствах. Я имею в виду неожиданность принятого решения. Проблема была лишь в одном. Греческая виза для Милицы, которую, кровь из носа, я должен был достать в Москве. Но здесь, я рассчитывал на ее точковку в паспорте. В нем был вкладыш, который указывал ее национальность. Гречанка. А это обстоятельство намного упрощало мои хлопоты.

И в заключении, я достал деньги, естественно, в долларовом эквиваленте, и большую часть того, что выручил за цацки, положил на стол. Это была сумма, на которую она могла спокойно прожить в Москве месяц, затем отправиться в Афины, пробыть немного там, и вернуться назад, к маме.

Созия не выдержав напряжения, а главное таких убедительных доводов, которые открывали возможность для осуществления давней мечты ее дочери, расплакалась. Но прежде, я краем глаза заметил, каким взглядом она окинула Милицу, которая в тот момент, казалось, была высечена из мрамора. Так велико было напряжение, в которое она впала.

Здраво рассудив, что причин отказываться от поездки не было, Созия, наконец, отпустила дочь в дорогу. Тем более и недавно сложившиеся обстоятельства этому также способствовали. Она устроилась на работу в школу неподалеку. Попасть на государственную службу в то время было очень сложно. Но в этом ей помогла старая приятельница, которая волею случая, так же теперь проживала в Ростове. Созия стала преподавать английский язык и музыку, тогда как Милица всего лишь обучала на дому дочь одного местного олигарха правилам этикета. Занятия она вела два раза в неделю. Но обучение этой девочки мать также брала на себя.

Ну и, наконец, обстоятельство, которое сыграло главную роль в ее решении, это, конечно же, была Греция. Страна, где она родилась и о которой грезила всю жизнь. И вот теперь выпадал шанс. Возможно один из миллиона. Как же им было не воспользоваться? Если все получится, они с дочерью спокойно переедут в древнюю страну эллинов, родину предков, получат греческое гражданство и наконец обретут тот долгожданный покой и умиротворение, о котором так долго мечтали и который по праву заслужили.

Фирменный мойдан «Дон» – скорый поезд Ростов – Москва, отходил с первого пути ростовского железнодорожного вокзала строго по расписанию. В 13–30 по Москве. Окна в купе вагона СВ, который должен был на восемнадцать часов прослужить нам домом, выходили на перрон, где стояла Созия с заплаканными глазами впервые в жизни провожая взрослую дочь в дорогу.

До самой Москвы из купе мы почти не выходили. Разве что покурить. В те годы я еще смолил, как паровоз. Несколько пачек в день не хватало. Еды у нас было столько, что можно было накормить целый вагон. Бутылочка красного сухого вина так же была припасена заранее. Так что, в тот день, до полуночи мы только и делали, что делились воспоминаниями. Точнее, по просьбе Милицы, я вспоминал точнейшие детали, которые касались ее отца. В некоторых местах, для пользы дела, приходилось и привирать, ну куда ж без этого.

Ну а около восьми утра, без опозданий, наш поезд прибыл на перрон самого большого вокзала Европы – Казанского.

Еще будучи в Ростове, я составил первичный план, так что теперь действовал согласно намеченной задумке. Да и Милицу в дороге я немного ввел в курс предстоящего.

Первым делом я повез свою подругу к одной знакомой учительнице. Анастасия Михайловна была матерью Толика – моего покойного друга и коллеги, с которым нас связывало не только работа в паре . С Чириком, так дразнили Толяна, мы у хозяина съели не мало баланды.

После последней отсидки он пристроился на иглу, а конец у наркомана, как известно, всегда один. Упокоился он четыре года назад. В принципе, не умер бы от иглы, сгорел бы от чахотки. Она его буквально съела. Когда мы виделись в последний раз, я его даже не узнал, так он похудел и осунулся.

После его смерти я частенько навещал его мать, естественно, не с пустыми руками. Но никогда к ней никого не приводил. Она жила вместе с внучкой-школьницей. Так что это был идеальный вариант для Милицы. Сам же я знал, где притухнуть .