Максим Замшев - Концертмейстер

Она сама плеснула Димке в стакан «Вазисубани».

Они чокнулись втроем.

Аглае, конечно, не терпелось вызнать, зачем Арсений приехал, сколько он пробудет, но она полагала, что пока это будет выглядеть не слишком деликатным.

— Ну, как ощущение? — недовольно спросил Арсений у Димки. Его покоробило оттого, что парень так легко подчинился Динской, а его словами демонстративно пренебрег. Но, с другой стороны, к чему ему его слушать! Какой он для него авторитет!

— Если ты вздумал меня опекать, то это не обязательно. Все равно ты скоро уедешь. Но завтра мы обязательно пойдем к отцу.

У Аглаи в ушах аж защекотало. Так и бывший муж Светланы Львовны тоже здесь? Куда они к нему пойдут? Спросить? Нет. Еще чуть-чуть надо подождать. Где же Светлана Львовна и ее обаятельный бывший сослуживец? Что-то они долго там…

Арсений с тревогой ждал возвращения матери и Волдемара. Водка бродила в нем, все настойчивей добираясь до глубин его обиды, его боли, очищая их от шелухи, потом от подобия кожи, заставляя открываться и трепетать в самой своей кровоточащей сути. А может, взять и высказать все, что накипело, о том, как этот Волдемар разрушил их семью, что он уголовник, что он… Но после этого надо будет встать и уйти. А это уже поражение. Куда ему деваться ночью поддатому?

— Может быть, пойдем прогуляемся немного? — предложил Арсений.

— Зачем? Поздно уже. — Димке идея показалась дикой и неуместной. Аглая тогда точно пойдет уже к себе… Хорошо ли это? С одной стороны, ему не хотелось, чтобы девушка уходила, с другой — чем больше она видит Арсения, тем больше он беспокоится. Хотя брат, бесспорно, рано или поздно уедет. Не останется же он у них вот так. Там у него своя жизнь. И все же он ему брат.

— Прекрасная идея! — Аглая захлопала в ладоши. — Надо проветриться. А я заодно зайду за Пусей и погуляю с ним. Он уже, поди, бесится там.

— А родители твои где? Они с Пусей не погуляют? — Димка, уже никого не спрашивая, налил себе еще вина.

— К бабушке, на Студенческую поехали. Навестить ее. Скорее всего, заночуют. У бабули давление высокое. Ей одной сейчас тяжело. Мать боится, что у нее случится инсульт.

— Тогда пошли одеваться. — Арсений чуял, что мать и Саблин вот-вот откроют дверь. Сейчас он этого не вынесет. Как минимум нужна пауза.

Выйдя из квартиры, они увидели, как Светлана Львовна, Саблин и Вера Петровна Барковская поднимаются по лестнице.

Заметив троицу, композиторская вдова оборвала свою речь на полуслове и остановилась как вкопанная.

Димка на ходу бросил матери:

— Мы пойдем Аглаю проводим. Скоро вернемся. — и через крохотную паузу продолжил: — Приветствую вас, Вера Петровна!

Арсений и Аглая также поздоровались с Барковской. Арсений хорошо помнил соседку. Она была такой же неизменной частью их дома, как крыша и фундамент.

Светлана Львовна обратила внимание, что Арсений идет чуть пошатываясь. Он пьян. Только этого еще не хватало. Он стал пить. И Олег, конечно, никак этому не противостоит. Вечно смотрит ему в рот и во всем потакает.

Эх, если бы Волдемар был отцом моих детей!

— Ну хорошо. А мы к Вере Петровне зайдем ненадолго. Вы там особо не задерживайтесь.

Аглая быстро сбегала к себе и вышла к братьям. За это время Димка и Арсений коротко поговорили вроде бы ни о чем, но по этим ничего не значащим репликам выбрались друг к другу из темноты незнания, куда их отправили 11 лет назад не по их воле. Свежий воздух быстро отрезвил Арсения, он вдыхал полной грудью этот снежный молочный дух зимы и с каждой секундой становился счастливей — вот его брат, рядом с ним. Совместный просмотр матча уничтожил многие преграды между ними. И Димка, несмотря на то что ревность в нем все еще бушевала, уже отделял того Арсения, в которого когда-то была влюблена маленькая девочка Аглая и теперь явно не на шутку заинтересовалась его неожиданным появлением, от своего прекрасного вновь обретенного старшего брата, который всегда опекал его и которому можно было абсолютно беспрекословно доверить все самое важное. Не проясненным оставалось лишь то, почему Арсений никогда за эти 11 лет не попытался с ним встретиться. Так боялся матери? Или чего-то еще? Он обязательно у него спросит. Завтра! Когда увидит своего отца. Мать всегда внушала ему, что Арсений выбрал отца, а отец не захотел с ними жить. Димка принимал это как должное: если мать говорит, значит, так оно и есть. Но с каждым годом его уверенность в ее правоте все размывалась. Иногда он по-мальчишески мечтал, что бы было, если бы его отец и брат взяли его с собой в Ленинград.