Максим Замшев - Концертмейстер

Пуся сразу подбежал к Димке, закрутился около его ног, завилял хвостом. Парнишка присел на корточки и потрепал пса за холку. На Арсения пес поглядывал косо, но лаем не заходился.

— Ну как вы тут без меня? — Аглая распустила волосы, и они свободно спадали на воротник ее светлой короткой шубки. — Я не слишком долго?

— Мгновенно, — откликнулся Арсений.

Повсюду лежал снег: на крышах машин, на козырьках подъездов, на ветках деревьев, на скамейках, на горке на детской площадке, на прямоугольниках клумб, на козырьке входа в Дом композиторов.

Впервые за весь день Арсений ничем не тяготился. Он шел и слушал скрип своих шагов, он так устал, что сил переживать уже не было, но алкоголь еще влек его куда-то, не давая поддаться на уговоры сна.

— Мы так давно не виделись. Ты меня вообще помнишь? — Аглая спустила Пусю с поводка, но он далеко не убегал: носился неподалеку, иногда останавливаясь, к чему-то принюхиваясь.

— Помню, конечно. Я же просто переехал в другой город, а не память потерял.

— А сейчас решил проведать родные места?

— Наш отец приехал сюда, его вызвали в ЦК партии, и после этого попал в больницу с инфарктом. Вот я и здесь.

— Какой кошмар! А что вы мне раньше ничего не сказали? Димка, ты когда узнал, что ваш отец заболел?

Аглая обиделась. Ей виделось, что она уже вошла в жизнь этих парней, стала для них своей, а выясняется, что они умалчивают о самом главном.

Дмитрий напрягся. Сейчас она начнет расспрашивать его, почему он ничего не сказал ей о цели приезда Арсения, как смел утаить это. Сейчас такие разговоры совершенно лишние. Не хватало еще посвятить ее во все тайны их семьи. Вряд ли она обрадуется, когда выяснит правду. Неблагополучные семьи никого не привлекают.

— Не хотели тебя во все это впутывать. Но спасибо, что беспокоишься. — Арсений удивился такому напору девушки. Ей-то что до их отца?

— Понятно. Пусть ваш папа поправляется. — она вздохнула, нашла глазами Пусю, который только что с крайне деловым видом оросил дерево, и крикнула: — Иди сюда! Сюда, сюда! Иди к маме… Иди, мой хороший!

— Всегда удивлялся, как собаки понимают человеческий язык. Неужели у них мозг устроен так же, как у нас? Чудно, правда? — ни с того ни с сего глубокомысленно подметил Димка.

— Как видишь, понимают. По крайней мере, Пуся мой язык понимает точно. — Аглая застегнула защелку у поводка на шее у своего пса. — Ну что, по домам? Арсений устал, наверное, с дороги. Да у вас и без меня, поди, дела найдутся.

— Давайте еще погуляем! — Арсений всеми силами оттягивал возвращение домой, ведь когда они останутся все вместе, без Аглаи, квартира может превратиться в линию фронта. Присутствие Волдемара Саблина терпеть он не собирается. Может, мать найдет способ вытурить его? Договорится встретиться с ним потом? Хотя вряд ли. На это рассчитывать бессмысленно.

— Я не против. Я-то никуда не спешу. Как говорится, до утра я совершенно свободна. Когда заходила за Пусей, звякнула бабушке. Мама с папой останутся у нее. Я обещала быть осмотрительной. Они вроде успокоились. Да и Пуся не прочь еще пошататься, воздухом подышать. В четырех стенах ему грустно. Да, малыш?

Пес тоненько тявкнул.

— Вот еще подтверждение, что собаки все понимают. Так что ты, Димка, не сомневайся. Они братья наши, только меньшие. Куда двинемся?

— Давайте к консерватории подойдем. А? Это же недалеко совсем. — Арсения сейчас невыносимо потянуло к этому желтому зданию, где его впервые предали, где рухнули мечты, но где еще скрывалось что-то, зачем ему необходимо вернуться.

— Молодость вспомнить? — Аглая улыбнулась. — Ну, давай. Хоть я там бываю каждый день. И сегодня была. Скоро сессия…

— Ты учишься в консе? — Арсений перешел на московский музыкальный жаргон совершенно неосознанно. (Частью этого жаргона были еще словечки «мерзла» — это консерваторское училище в Мерзляковском переулке — и «гнус» — это все заведения имени Гнесиных.)

Димку опять с головой накрывала злоба. Могла бы и сказать, что сегодня около консерватории встречалась с ним! Не желает, чтобы брат считал их парой? Подбивает к нему клинья? Черт, почему он школьник? Долго к нему будут относиться как к ребенку и не посвящать во взрослые дела? Сейчас они начнут болтать о музыке и вообще о нем забудут. Плюнуть, что ли, на все и уйти домой? Пусть погуляют вдвоем. Хоть до утра. Он не собирается им навязываться. Третий не будет лишним.

— Да. На дирхоре. Четвертый курс. — Аглая вздохнула так, будто открыла Арсению нечто невыразимо печальное. — А ты окончил Ленинградскую? Я так слышала. — она ничего, конечно, об этом не слышала. Об Арсении ей некому было рассказать. Она предположила, что в их кругу по-иному не бывало. Если учились, то оканчивали. Музыкальные семьи делали все, чтобы потомки не вылетели из музыкальных вузов по недомыслию. Отчисляли только совсем кретинов.