Елена Доброва - Симона и Грета

– И правильно, что ребята ушли вместе. Глупо было бы, если б Никита остался.

– Конечно! Понимаешь, у нас-то с ним есть темы для разговора. Но о чем ему с вами говорить до утра? Не представляю!

В марте Галя была включена в группу на стажировку по языку и уехала на три месяца во Францию.

Никита по-прежнему часто бывал у них дома. Они втроем пили чай в гостиной, Грета улыбалась и помалкивала, Симона спрашивала, как дела, что слышно в институте, общается ли он с Галей. Никита с удовольствием рассказывал, обстоятельно и с юмором отвечал на вопросы, но потом выяснялось, что они с Гретой идут на очередное мероприятие. Симоне как-то пришло в голову, что когда она на работе, они никуда не уходят, а сидят в комнате у Греты. Грете иногда казалось, что Симона стала чаще брать работу на дом и возвращаться раньше обычного.

Однажды – в середине мая – Никита пришел, хромая.

– Что произошло? – обеспокоенно спросила Грета.

– Упал с велосипеда.

– Что-то с ногой?

– Нет, нога в порядке. Просто ушиб. А вот рука…

– В каком месте?

– В локте. И выше.

– Да, вижу. Рукав разодран в клочья. Можешь снять рубашку? Давай помогу. Аккуратно. Так. Не бойся. Ничего себе! Как же ты так неосторожно!

Локоть правой руки опух, все плечевая часть представляла собой сплошную глубокую ссадину, в которую забился песок. Рана уже воспалилась.

– Так, Никита. Тебе придется потерпеть. Сейчас промоем, а то загноится. Будет неприятно, учти.

– Ладно, потерплю.

Перекись водорода шипела и пенилась. Никита морщился, но молчал.

– Потерпи, мой хороший, потерпи. Раз так шипит, значит, уже инфекция туда попала. Надо ее убить, понимаешь?

– Понимаю.

– Теперь я обработаю твою рану антисептиком, а потом наложу повязку.

Он кивнул.

– Ну, что, мой мальчик? Терпишь?

Она расстелила на столе стерильную салфетку.

– Положи руку. Вот так. Больно?

– Больно.

– Ну, потерпи еще. Сейчас подсохнет, станет легче. Потерпи.

Грета стала легонько дуть на руку. По-мальчишески тонкая, но по-мужски сильная, чуть смугловатая рука, словно сохранившая тень прошлогоднего загара. Грета наклонилась так низко, что ощутила запах его кожи. И тут в ее сознании, помимо воли, возникло томительное эротическое видение – эти руки обнимали ее, ласкали, требовали, подчиняли ее себе. Ее накрыло мощной волной чувственного желания. Дышать стало нечем. Ей казалось, что вместо крови по всем ее сосудам потек крутой кипяток. «Что ты делаешь? Ты хочешь его отпугнуть?» Эта мысль мгновенно разрушила наваждение, словно в мозгу Греты сработал аварийный блок. Она молниеносно взяла себя в руки. Подув еще раз на рану, Грета подняла голову.

– Ну, вот так. Легче тебе? Что ты молчишь? Тебе легче?

– Да… вроде бы.

– Хорошо. Сейчас я наложу тебе повязку. Не волнуйся, это замечательное средство. Перуанский бальзам. Должно помочь. И снимет боль.

Она аккуратно забинтовала руку.

– Не туго? Нормально? В принципе, ничего страшного. Но если сильно опухнет, то придется идти в травмопункт. Ну, что молчишь?

Никита смотрел на нее, словно не слыша. По его расширенным зрачкам и некоей ошарашенности можно было предположить, что он уловил ее состояние в тот миг и тоже кое-что испытал. Но Грета как будто не замечала этого. Она уже полностью овладела собой. «Ж аль, что нельзя », – предательски мелькнуло у нее в голове, – « но все правильно» .

– Так. А что все-таки с ногой?

– Ушиб.

– Ты уверен, что нет трещины?

– Н-нет. В смысле – да.

– Вот так не больно? – Грета несильно нажала на ногу пониже колена.

Никита помотал головой.

– А чашка коленная в порядке?

– Нормально.

– Ты ведь хромал.

– Нет, сейчас уже легче.

– Знаешь, Никита, ты пока больше к велосипеду не подходи.

– Хорошо…не буду…

– Ты голодный?

– Н-нет, я совсем не голодный…

– Ты хочешь домой?

– Н-нет.

– Да не хорохорься. Я же вижу. Иди и полежи сегодня. Сам дойдешь? Может проводить тебя?

– Нет, нет, я дойду.

– Ну, смотри. Позвони мне, когда придешь. А то я буду волноваться.

Закрыв за Никитой дверь, Грета направилась к себе и в гостиной наткнулась на Симону.

– Ты дома? – изумилась она.

– Я дома, – сухо ответила Симона.

– Давно?

– Достаточно давно.

«Надо же, а я не слышала, как она пришла».

– У тебя что-нибудь случилось?

– У меня? Нет. Но мне надо с тобой серьезно поговорить.

«Та-ак. Начинается».

– Да? Ну, давай.