Дэвид Арнольд - Детки в порядке

Мама отложила пляжное чтиво.

Папа отложил совок.

Что-то происходило. Что-то, к чему я не имел отношения. И это меня беспокоило.

Они повернулись и встали рядом, так, что их плечи соприкасались. К моему бескрайнему изумлению, у мамы была такая же татуировка, как у папы, за одним исключением: ее компас показывал на запад.

Их компасы показывали друг на друга.

«Так мы никогда не потеряемся», – сказал папа.

Два щелчка вернули меня из Страны Ничего. Нзази улыбался мне, по-прежнему стоя у окна. Он слегка кивнул, но как-то вопросительно. Я кивнул в ответ, и он повернулся и выглянул за окно. Немного раньше Коко сказала, что Нзази есть что сказать, если только будешь внимательно слушать. Надеюсь, я умел так слушать. За свою жизнь я привык, что люди что-то предполагают обо мне, что-то неверное. Привык, что после этого чувствовал, будто меня ударили под дых. Меньше всего мне хотелось самому раздавать такие удары.

– Ох, боже, – сказала Коко.

Баз быстро пролистнул страницу альбома.

– Боже, – сказала она снова.

Баз перелистнул дальше.

– Ох…

– Коко, – сказала Мэд.

Во взгляде Коко плясали безумные смешинки.

– Мэд, этот чувак сделал татуировку на яйцах. На яйцах! А что вот это такое? – Она ткнула в альбом, лежавший у База на коленях. – Я вообще не знаю.

Баз быстро перелистнул.

Коко не успела его расспросить: на винтовой лестнице раздались шаги. Мужчина с сияющей лысиной и коротким штырьком в носу, огромными дырами в мочках ушей и татуировками в несколько слоев присоединился к нам в нашем зале ожидания.

– Простите за ожидание, ребята. Парнишка наверху сам не знает, чего хочет, а я с утра один работаю, пипец занят, так что… – Он поменялся в лице, увидев нас. – Баз, негодник!

Они так крепко сжали друг друга в объятиях, что с База слетела бейсболка.

Полная противоположность объятиям сбоку.

Коко спрыгнула с дивана, подбежала к ним и обхватила парня за пояс.

– Эй, Тофер!

– Коко, дорогуша, как поживаешь?

Парень – очевидно, его звали Тофер – склонился и обнял девочку.

– Отлично! Я даже не выругалась сегодня ни разу.

Кто-то многозначительно кашлянул.

– Ну, может, час, а не день, – призналась она.

Тофер, медленно хлопая в ладоши, одобрительно кивнул:

– Ты пипец молодец.

Это он, подумал я. Мастер эвфемизмов.

Тофер распрямился и улыбнулся Базу:

– Скучал по тебе, брат. Думал, вы переехали и не сказали мне.

– Да, давно не виделись, – сказал Баз. – Ты как, держишься?

Тофер достал из-под рубашки длинную цепочку с кругляшом на конце.

– Восемь месяцев, шесть дней и… девять часов. – Он убрал медальон обратно, оглядел фойе и остановил на мне взгляд.

Обычно процедура молчаливых вопросов занимала недолго, секунду или две. Обгорел? Инсульт? Врожденный дефект? Потом человек быстро отворачивался, словно я сиял, как солнце в полдень. Я часто думал, что самое несправедливое в синдроме Мёбиуса – это не он сам, а неспособность других людей видеть во мне хоть что-нибудь еще. Вот это меня беспокоило.

Тофер показал на руку База:

– Хочешь сделать детальнее? Любое желание за счет заведения, разумеется. Мы от пары бесплатных татуировок не обеднеем. И, ребят, мне в жизни не отплатить вам за…

– Йо, Тоф! – Раздался голос с галереи. – Ты куда делся, чувак?

Тофер поднял голову к потолку:

– Остынь, Гомер, чувак! Что за пипец! – Он снова посмотрел на нас и заговорил, понизив голос. – Гомер полный кретин. Весь вечер тупит над своей татуировкой бабочки. Будто байкерам не насрать, что у него на бицухе. Это, блин, просто бабочка.

– Я вообще-то тебя слышу!

Тофер улыбнулся, пожимая плечами:

– Так чем могу помочь, ребята?

Баз представил нас и вкратце описал мою ситуацию. Я протянул Тоферу папину Последнюю записку, надеясь, что он сможет осознать величие момента.

– Повесь меня в «Гостиной» , – сказал Тофер, изучая письмо. Он потер сияющую лысину с таким звуком, словно полировал новую машину оливковым маслом. Он посмотрел вверх на хрустальную люстру. – Прах у тебя с собой?

Я расстегнул рюкзак и достал урну:

– Раньше я не мог ее касаться. Урны, я имею в виду. А теперь могу. Все время ее трогаю. Урну.

…

Ты, Бенуччи, просто оратор.

…

Иногда, особенно после разговоров с людьми, я представляю, как залезаю в какую-то дыру, а дыра выплевывает меня обратно.

Но что поделать.

Тофер вернул мне письмо, улыбнулся, и на этот раз не отвел взгляда. И я понял, что этот мужик со сверкающей лысиной, дырками в ушах и палкой в носу понял всю грандиозность момента. Он посмотрел на лестницу и указал рукой на потолок: