Сами Михаэль - Виктория

— Часы — это ерунда, — рычал он. — Вопрос принципа. Меня не обворовывают!

А сейчас изнасиловали его дочь.

Как скрыть это от него, как?

Она уже жалела, что рассказала обо всем своей матери. Как скрыть такое преступление во Дворе, где самые сокровенные тайны выставлены на всеобщее обозрение? Женщины конечно уже удивляются, почему она бросила стирку. Небось стали вслушиваться, когда она потащила Клемантину на крышу. Стали перешептываться, вынюхивать, выискивать. И не остановятся, пока правда не вылезет наружу.

С безразличным, насколько это возможно, лицом снова пошла к своей лохани и по дороге, у входа в дом, встретила фигуру в шелковой абайе. Легкий ветерок донес до нее аромат духов, непривычный для дня стирки. Виктория продолжила свой путь к лохани.

— Я к тебе. — Флора сложила абайю и села рядом с ней, вся дрожа от волнения.

Тяжким молчанием Виктория дала ей понять, что этот визит ей не по нутру. Но дамы вроде Флоры намеков не понимают. Ее колено коснулось колена Виктории, и Виктория с режущим слух скрипом отодвинула свою скамеечку от ее скамеечки.

— Твой дом вот-вот рухнет тебе на голову, а ты себе работаешь, стираешь! Я сегодня прикоснуться не могу к чужому дерьму и ссакам. У меня все внутренности горят, а ты тут рассиживаешься, играешься с тряпками!

У Виктории кровь застыла в жилах. Откуда она узнала, эта взбесившаяся охотница на мужчин? Она заставила себя взглянуть на взволнованную невестку.

— Она беременна от Рафаэля! — завопила та на весь Двор.

Тотчас осознав всю тяжесть удара, она все же вздохнула с облегчением. Мирьям вытерла подолом руки, вклинилась могучим телом между невестками и молча и с сочувственной тревогой стала слушать. Флору заело, что Виктория стоит с каменным лицом и никак не реагирует. Перегнувшись через груди Мирьям, она крикнула:

— У меня прямо кровь кипит, Виктория! Как эта девчонка им играет!

— Рафаэлем не играют, — отрубила Виктория и испугалась собственного голоса.

— Значит, она его околдовала.

Выглядела Флора, против обыкновения, неряшливо. Видно, что-то впопыхах на себя напялила и не потрудилась подкраситься, как всегда это делала. И такая даже приятнее, подумала Виктория и тут же на себя разозлилась — нашла о чем сейчас думать!

— Она изо дня в день приходит туда в лавку.

Флора была рада присутствию умной свидетельницы, которая по-настоящему вникает во всю тяжесть фактов.

— Я говорю про Наиму, жену Элиаса — так она записана в раввинате.

— Я тоже не прочь иногда туда зайти, — попыталась Мирьям обернуть все в шутку. — Потрясающая лавка! Муслин, атлас, шелк. А расцветки какие! Радость для глаз, а кроме всего прочего, ее муж там главный компаньон.

При других обстоятельствах Виктория была бы благодарна своей двоюродной сестре за попытку затушевать правду.

— Так вот, мать Альбера, у меня для тебя новости. Она бегает туда именно в те дни, когда муж лежит больной.

Руки Виктории без передышки мяли воду под горой пены. В душе мечтала лишь об одном: чтобы невестка испарилась.

— А не ходит он в лавку часто, — сказала Флора с ударением. — На самом деле из дому выходит очень редко. Приступы болезни, не про вас будь сказано, становятся все страшней. Вдруг начинает биться на полу, и ищи его язык, чтобы не задохнулся. А эта дрянь согласилась спать с полутрупом только для того, чтобы заполучить Рафаэля.

— Тогда решай, — сказала Мирьям, — кто кем играет.

— Я не знаю. Я же говорю, может, она его околдовала.

— Флора, мы с Викторией знаем его со дня, когда родились. На него никакое колдовство не действует.

— Чего ж он тогда бегает к этой желтой скорпионихе?

— Ты перед этим говорила, что это она к нему бегает.

— Не своди меня с ума, Мирьям!

— Да ты уже многие годы сумасшедшая.

Гостья разрыдалась:

— Рафаэль, он моя болезнь.

Мирьям расхохоталась:

— Да, он чума, которой все, да простит мне Господь, не прочь заразиться.

Виктория бросила взгляд на свою кузину — значит, она все еще так сильно его любит?

Лицо Флоры немножко расслабилось. Хорошо поговорить с сестрами, которые на твоей стороне.

— Ну а ты, — обратилась она к Виктории, — тебе-то сказать нечего?

— Как я понимаю, ты тоже каждый день в лавку бегаешь. — Голос прозвучал хрипло и неприятно для уха.

— Эта шлюшка меня убивает! Виктория, Рафаэль тебе рассказал, что мамаша послала Элиаса подальше и сбежала к Нуне, в Израиль?

Виктория невозмутимо глядела на нее.