Юрий Кувалдин - День писателя

— А какое образование они получили, какое? Да никакого!

— У них образование не требуется, — сказал Вадим и продолжил: — Дело не только в образовании, то есть не столько в общей эрудиции, сколько в этизации образования, интеллигентиза-ции…

Самолет заходил на посадку в Шереметьеве.

— Вадим, ты мне нравишься, — сказал Игорь, когда они прощались у машины. — Завтра приходи к нашим кабинам к десяти часикам. Я буду.

Вадим пришел домой в половине второго ночи. Поел супа прямо из кастрюли и поставил свежий южный букет тюльпанов в хрустальную вазу на кухонном столе.

Перед сном в своей комнате полистал альбом Джона Констебля, подумав о том, что бы было, если бы он не знал этого художника, затем завел будильник, лег и сразу же заснул.

Когда утром шел через холл студийного корпуса, встретил сначала дикторшу Светлану Моргунову, затем актера Юрия Яковлева, затем телеоператора Кипарисова. Тот на вопрос Вадима о Славе сказал:

— Старичок, жалко старичка, но пойми, старичок, такого старичка держать нельзя… Перевели его в супера… И то хорошо, старичок. А то бы совсем — тю-тю… Ведущий настрогал такую телегу, еле разгрузили ее! Так-то, старичок!

За углом направо, где была комната телеоператоров, а за нею выход во двор, к цеху осветителей киногруппы, Вадим увидел Славу с Жекой и очень удивился последнему. Они молча курили.

— Привет! — достаточно весело сказал Вадим и спросил у Же-ки: — Какими судьбами?

Жека провел узкой ладонью по своим длинным цыганским кудрям, посопел и сказал:

— Да вон, Славка привел устраивать в администраторы. Тут одна чувиха сказала, что им срочно нужен администратор. В киногруппу…

Вадим сунул руки в карманы брюк (плащ был распахнут), оглядел печального Славу и сказал:

— Слышал, что ты теперь в суперах будешь… Слава швырнул окурок в урну, зло отозвался:

— Гаденыш какой этот режиссер оказался! Не думал, что среди нашего брата такие сволочи есть. Стукач!

— Славка, советую бревна в собственном глазу рассмотреть, а не выискивать соринки в чужом! — с чувством возразил Вадим. — Ну, что ты как алкаш нажрался? Ладно, тяпнули для настроения и хорош!

Помолчали.

Слава тоже сунул руки в карманы брюк, приподнялся на носках, вздохнул и, заведя глаза в потолок, сказал:

— Это ты прав, старичок. Лишку взял на грудь, каюсь.

— Ты куда? — спросил Жека.

— Да надо зайти в киногруппу… На съемку мне в час, — сказал Вадим.

— И мне в час, — сказал Слава. — Ты куда, случаем, не на фабрику в Люберцы?

— Туда, — сказал Вадим. — Я один заказан. Пару зеркалок возьму… Значит, синхрон, раз ты тоже едешь. А кто такая оператор Ларина? — спросил Вадим.

— Ого! — воскликнул Слава и поднял большой палец.

Вадим пошел в корпус, где помещались кинооператоры. Он миновал дверь с табличкой: «М. Хуциев. Руководитель (художественный) т/о „Экран“», — и в дали коридора увидел оператора Игоря.

Игорь в замшевой серой куртке, в брюках со стрелочкой, в замшевых полуботинках, приветливо поднял руку. Вошли в комнату, где размещались операторские кабины.

— Ну, вот мое хозяйство, — сказал Игорь, открывая дверь своей кабины-шкафа. — Я уже говорил с начальством… Хорошо, что ты уже немножко натаскался в осветителях, знаешь суть дела… Пиши заявление!

После представления начальству, Игорь рассказывал, что у каждого, кто здесь работал, были свои особые привычки и притязания. Одни операторы, вполне сформировавшиеся люди, имевшие свой самостоятельный взгляд на вещи, пробивали свою тему, отыскивали авторов и режиссеров. Другие, равнодушные, шли по течению, творческая сторона дела их нисколько не интересовала, да и никаких далеко идущих планов и намерений у них не было.

Они-то, как правило, обслуживали информационные программы, лепили минутные сюжеты, не заботясь об их качестве. Игорю тоже приходилось делать эти сюжеты, поскольку основная часть киногруппы занималась именно текущей оперативной хроникой. Только с созданием т/о «Экран» забрезжила надежда на производство полнометражных документальных фильмов. Собственно говоря, те, кто стремился делать настоящее документальное кино, и были здесь настоящими кинооператорами, в основном молодыми, подвижными людьми; у них вся жизнь была впереди, и каждый из них надеялся стать когда-нибудь великим художником экрана, вырвавшись из этого чистилища минутных сюжетов.

Подавляющее большинство кинооператоров, прошедших через телевизионную кинохронику, были уверены, что они унаследовали высокие художественные традиции кинооператоров, носивших бархатную куртку и берет, однако лишь единицам удавалось достичь своей цели (уже давал себя знать Ю. Белянкин, а также М. Голдовская); то же большинство, обессилев, опускало крылья и после десятилетия сюжетных коротышек начинало относиться к своему искусству как к самому затрапезному ремеслу: день прошел — и слава Богу!