Грэм Симсион - Триумф Рози

— В каком смысле?

— Во всех смыслах. У него аутизм.

Рози расхохоталась, когда я передал ей объяснение, приведенное Хадсоном:

— Бедный, бедный Кролик Нил. Вот тебе и «нет социальных навыков»! Хадсон нарочно сорвался, чтобы ему позволили остаться в комнате, где сидят отстраненные от занятий.

— Если твоя гипотеза верна, значит, это был не срыв. Нервные срывы невозможно устроить нарочно. Вероятно, правильный термин в данном случае — «детская вспышка раздражения».

— Или же он просто заявил о своей позиции так, что Кролик не нашел подходящего ответа.

— Полагаю, быть учителем чрезвычайно трудно. Столько параллельных взаимодействий.

— У Нила не возникло бы никаких проблем, если бы он не относился к комнате для отстраненных как к наказанию. Ну ладно. Что будем с этим делать?

— Я рекомендую тактику прощения, а отсюда следует — никаких активных действий. Его поведение было неприемлемо, однако сама ситуация носила запутанный характер. Не уверен, что я смог бы проявить себя в ней лучше Кролика.

Когда на следующий вечер я подошел к «Залу Джармена», у входа меня ожидала женщина (возраста — приблизительно тридцать два года; индекс массы тела — приблизительно двадцать один; тип привлекательности — необычный) с мальчиком лет четырех. В придачу к моим невольным оценкам ИМТ мне угрожало развитие привычки мысленно помещать людей с интересной внешностью в мой график расовых характеристик. Эта женщина располагалась бы между Хунь и Беатрис.

К моему немалому удивлению, она перехватила меня у входа и спросила:

— Мистер Тиллман? Отец Хадсона?

— Как вы узнали?

Она засмеялась:

— Хадсон — вылитый вы. Я — Алланна, мать Бланш.

Она протянула мне руку, и я пожал ее, стараясь оказывать на ладонь Алланны несильное давление, обычно ожидаемое при приветствии представительницами женского пола, и одновременно пытаясь заглушить мысль о том, что мы способствуем передаче вирусов.

Тут она улыбнулась:

— Вы сейчас сделали то, чего почти никто не делает. Точнее, не сделали то, что почти все делают.

Я решил, что Алланна имеет в виду мой верный расчет интенсивности рукопожатия, позволивший мне не раздавить ей кисть, но она продолжала:

— Есть такой взгляд, которым на меня смотрят все, кто видел Бланш, — «Вы ее мать? Серьезно?». Из-за ее цвета.

— Но это просто смехотворно. Бланш — альбинос… человек с альбинизмом. Какой вариант вы предпочитаете? Какой вариант предпочитает она ?

— «Человек с альбинизмом». Спасибо, что спросили. На самом деле я просто хотела вас лично поблагодарить за все, что вы для нее сделали во время той поездки на лыжный курорт. Бланш там замечательно провела время.

Я знал протокол ответа на благодарности.

— Не за что! — Я взмахнул правой рукой, словно стряхивая риновирусы с пальцев куда-то за плечо.

— Нет-нет, — настаивала она. — Вы слышали, что другие ребята прямо обзавидовались? Они все захотели кататься на сноуборде, а не на лыжах. Бланш с Хадсоном без умолку об этом болтали в автобусе, пока все ехали назад. Похоже, у их учителя было забот по горло.

— По самую задницу увяз в аллигаторах.

Алланна рассмеялась:

— Да, он именно так выразился. Гэри — это мой муж — говорит, чтобы вы к нему зашли на лечебный сеанс или на массаж в любое время, какое вас устроит. В знак нашей благодарности. Он сильно расстроился из-за того, что учитель пытался отослать Бланш домой из-за проблем со зрением, о которых в школе уже знали. Мы говорили об этом с директором.

— Превосходно. Похоже, школьная система плохо приспособлена для разрешения прогнозируемых внештатных ситуаций.

Алланна снова рассмеялась: странная реакция в разговоре о серьезной проблеме, затрагивающей ее дочь.

— Вы знаете, что Хадсон сказал Бланш что-то насчет генетики?

— Разумеется. Вследствие вашей жалобы нас вызвали к директору.

— Ох! Простите. Я не хотела, чтобы это было как… как жалоба. Гэри просто решил, что мы должны об этом сообщить. Бланш говорит — вы этим занимаетесь. Генетикой.

— Совершенно верно. В настоящее время пытаюсь найти лекарство от рака. Как выясняется, это чрезвычайно трудно.

— Хм, я как-то не так представляла себе злого гения, работающего на Большую Фарму.

— Я не работаю на Большую Фарму. Я преподаю в университете.

— Извините. Вот я и говорю — не похожи. Если вы когда-нибудь встретитесь с моим мужем, пожалуйста, не говорите, что я об этом спрашивала, но… Насчет этих разных видов альбинизма, про которые Хадсон говорил Бланш. Можно как-то определить?