Эна Трамп - Возвращение Робин Гуда

– Возьми меня под руку, – предложил он.

Галка пожала плечами. Все-таки расцепила руки и вцепилась ему в локоть. Она жалась к нему.

– Только пошли быстрей, – сказала она. – У меня сейчас ноги промокнут.

Матвей понятия не имел, куда идти. В жизни не топтался по кабакам. Они просто шли по улице. Дома за домами. Когда они начинали здесь жить, с Борей, это был самый край города. Сейчас город потянулся сильно вперед.

– Поехали в центр, – сказала Галка, которой надоело. Она выпустила локоть Матвея и опять свела в замок руки.

В центре, на улице, которая раньше известно как называлась, а теперь носила комическое именование «Дворянской», кафе стояли вплотную.

Они спустились в подвал. Матвей выбрал наугад. Конечно, промахнулся – гремела музыка, уже с середины лестницы. Галка сразу подошла к стойке.

– Мне пива, – сказала она. – Подогрейте.

– Водки, – сказал Матвей, – сто граммов.

– Присаживайтесь, – сказал бармен. – К вам подойдут.

Они сели. Музыка орала так, что Матвей сомневался, что Галка что-либо сможет услышать.

– Здесь чаевые надо давать, – сказала Галка, – ты в курсе?

– Надо так дам, – сказал Матвей.

Подошла официантка. Молча она вручила каждому по меню в кожаной обложке. Матвей нащупал деньги в кармане. Слава, что он собирался зайти в магазин затариться на неделю. Дома-то еще деньги оставались, ничего.

Галка выбрала себе пива и сухари – скромно. Опять попросила подогреть. Матвей начал с водки. Потом они молчали. Песня кончилась, началась следующая. Им принесли заказ. Матвей выпил свою водку. Галка тянула пиво понемногу. Сухари оказались не сухарями, а целой горой промасленного хлеба, политого сверху сыром и майонезом.

– Хочешь? – Галка подвинула к нему блюдо. Матвей покачал головой. Водка была плохая.

– Девушка, – позвал он. – Принесите еще, пожалуйста, сто граммов. Такой же.

Галка глянула на него с любопытством. Пива у нее был – почти целый стакан. Принесли графин. Матвей налил себе на этот раз чуть-чуть.

Галка жевала сухари. – Ну как твои барышни? – спросила она с набитым ртом.

– Какие? – Матвей ждал, что водка подействует. Что-то не действовало. Он налил еще.

– Всякие, – сказала Галка.

Матвей выпил вместо ответа. Взял сухарь и зажевал. Такой же поганый, как водка. – Нормально, – сказал он.

– Что – нормально? – спросила Галка.

– Все в порядке, – сказал Матвей. Что-то стронулось внутри. – Слушай, – сказал он, – давно хочу тебе сказать. Двадцать лет примерно. – Он сам не заметил, как стал перекрикивать музыку. – Давай, уходи от Бори и пойдем жить ко мне.

Галка взяла сухарь. – Что ж ты не говорил? – спросила она. – Все бог, да дорога, да Диззи Гиллеспи. Возьми мне еще сухарей.

– Какой бог, – сказал Матвей. Он чувствовал себя очень трезвым. Он поднял графин, поболтал. Пиво Галкино было всё в сохранности. – Всё теперь по-другому.

– Что?

– Детей мне родишь, – сказал Матвей. – Ты.

– Я не могу, – сказала Галка. – У меня яичники.

– Хорошо, – сказал Матвей. Он повернулся. – Девушка! Можно еще водки?

– Ты нажраться хочешь? – спросила Галка. – Я тебя домой не поведу.

– Я редко пью. Кроме того, на меня не действует. До бутылки – безопасно. Я тебя потом проведу обратно, если захочешь. Это всё, что ты запомнила – бог, да Диззи Гиллеспи? Ты, видно, тогда много что понимала. Да и теперь не похоже чтоб что-то изменилось.

– Наезжаешь, – сказала Галка. – Ты и тогда наезжал, и теперь наезжаешь. – Она промокнула рот салфеткой. Пивом запила меланхолично.

– Не помню, чтоб я тогда наезжал, – сказал Матвей. Он вылил остатки водки из графина, и тут же официантка принесла новый. Матвей выпил. – Двадцать лет – это не срок. – Ясность мыслей была необычайная. – Бывает, у людей жизнь уходит, чтобы что-то понять. Я вот понял.

– На нас смотрят, – сказала Галка. – Спокойно. Это мои подчиненные.

Она поднялась. – Уходим.

– Подожди, расплатиться надо.

– Я в туалете.

Они пошли по улице. Графин Матвей держал в руке. Он рассчитывал, что денег, которые он оставил сверх положенного, должно хватить, чтоб покрыть унесенное. Можно было бы зайти в магазин за маленькой, но сейчас это было неуместно.

Он отпивал понемногу из графина. Галка косилась на него. Матвей пёр вперед как танк. Нет, как комбайн. К нему можно было прикрепить плакат «Мир-труд-май». Он молчал. Галка сама взяла его под руку.

– Давай сдадим хату и уедем жить на Гоа.

– Кому? – Матвей остановился. – Нет, чью хату?