Рут Хоган - Мудрость Салли

– В общем, я только начал, как домой неожиданно вернулась хозяйка и чуть меня не поймала.

– Какой ужас! – Стэнли откидывается на спинку стула и изумленно качает головой.

– Полностью согласен, приятель! – Хьюго не совсем понимает, что имеет в виду Стэнли. – Я успел лишь быстро просмотреть один ящик, когда она ввалилась.

Стэнли подается вперед и пристально смотрит на Хьюго тяжелым взглядом.

– Ты правда считаешь, что людям твоей профессии допустимо копаться в личных вещах клиентов?

– Я называю это рабочими преимуществами, приятель. Рабочими преимуществами.

На мгновение наступает неловкое молчание, когда каждый из нас, кроме Рони, пытается определить, должны ли мы по-прежнему соблюдать вежливость, или черта пройдена и, несмотря на советы Леди Т., пора сбрасывать перчатки. Первым решается Стэнли.

– Ну, а я бы назвал это мерзким копанием в нижнем белье, – тихо говорит он, с отвращением покачивая головой.

Хьюго слегка сбит с толку. Ему никогда не приходило в голову, что кто-то может поставить под вопрос его абсолютное великолепие, в котором он убеждается все сильнее с каждым выпитым глотком вина.

– Приятель, не будь таким серьезным. Попробуй рискнуть, хоть раз в жизни.

Теперь Хьюго разговаривает немного медленнее, мужественно пытаясь не путать слова, из-за избытка алкоголя предложения выскальзывают у него изо рта с опасной скоростью, и все усилия напрасны.

– Я принесу десерт, – выдавливает Стэнли сквозь сжатые зубы.

Через несколько минут Хьюго становится поразительно похож на бывшего советского президента Михаила Горбачева. Допившись до бессознательного состояния, он падает лицом в черносмородиновый мусс, и когда его поднимает заботливая Рони, у него на лбу появляется изысканное пурпурное родимое пятно. Он громко храпит, пока остальные курят и пьют кофе, и опасно раскачивается на стуле. От падения его спасает только Рони, которая следит и поддерживает его, словно куклу чревовещателя.

По словам Леди Т., любой инцидент за столом должен «по возможности игнорироваться хозяином, хозяйкой и гостями». Все мы, возможно, кроме Рони, с восторгом игнорируем Хьюго. Рони рассказывает всем о своем новом увлечении – ракс шарки, египетской разновидности танца живота, и предлагает станцевать, когда мы в следующий раз соберемся вместе.

– Не приведи господь, – шепчет Хелен. – Уж лучше у меня будет цистит.

Наконец Рони заказывает такси и пытается поднять Хьюго на ноги. Альберт галантно приходит ей на помощь и поддерживает его, пока Рони накидывает тому на плечи пальто. Пока Альберт ведет Хьюго к выходу, Рони сжимает мою руку.

– Прости. Он не хотел ничего плохого – насчет собак и детей. Просто напился.

Похоже, она всерьез расстроена, и я чувствую себя ужасно. На помощь приходит Эдвард.

– Не глупи, милая! – говорит он, утешительно обнимая ее за плечи. – Это все вино. В любом случае, мы почти не смогли разобрать, что он там говорил.

Я обнимаю ее, прежде чем она выходит на улицу вслед за Хьюго и Альбертом.

– А Альберт наконец оживился, впервые за вечер. И все благодаря отъезду Хьюго! – говорит Эдвард нам с Епифанией, пока мы безуспешно пытаемся не хихикать, глядя, как Хьюго отчаянно висит на Альберте, который выглядит все более смущенным и раздраженным. Лорд Байрон, наблюдающий за происходящим с явным презрением, спокойно подходит к Хьюго и мочится ему на ногу. Кроме меня этого никто не замечает, и, я думаю, в данном случае леди Т. оправдала бы мое поведение – береженого бог бережет. Я предпочитаю смолчать.

После неловкого отъезда Хьюго и Рони мы все поздравляем Епифанию с ее необыкновенной любезностью перед лицом крайней провокации и благодарим Епифанию и Стэнли за гостеприимство. Еще одно такси приезжает – за Хелен и Альбертом, и посреди сердечных прощальных объятий и поцелуев Альберт, из которого обычно не вытянуть ни слова, подмигивает мне и бормочет:

– Ох уж этот Хьюго! Полный придурок.

Эдвард и Лорд Байрон провожают меня домой. На улице ясно, холодно и спокойно, и наши шаги эхом разлетаются по улице, пока мы идем, держась за руки, под широким звездным небом.

– Ты в порядке? – спрашивает Эдвард, когда мы подходим к моему дому.

– Конечно.

Я целую его в обе щеки и Лорда Байрона – в лоб. Эдвард крепко обнимает меня и пристально смотрит в глаза, словно что-то ищет. В какой-то момент я чувствую: он хочет сказать что-то еще. Невысказанные слова замирают между нами, словно выдох в ночном воздухе, и улетают прочь. Видимо, я их спугнула. Эдвард ждет, пока я открою дверь, и отправляется домой.