Макси Фэй - Нефанатка

Она говорит еще что-то, и Егор кивает, держа её за руку. Но я уже не слушаю. Выключаю телефон и просто смотрю в окно. Ничего не вижу, в голове шумит, и я пытаюсь мысленно сложить детали какой-то картинки. Вокруг туман и я плохо вижу, но что-то явно не сходится. Умом понимаю, что где-то здесь ложь, но сердце кровоточит от боли и предательства. Прокусываю губу, пытаясь не закричать. Машинально стираю пальцами кровь и заставляю себя глубоко дышать. В голове понемногу проясняется. Теперь я словно заледенела внутри. И я готова идти к Егору.

– Это правда? – спрашивает Ксюша с порога, и я понимаю, что случилось самое страшное.

– Здравствуй, красавица! – басит мой сосед.

– Здравствуйте, – сухо отвечает ему девушка и снова переводит взгляд на меня.

Она изменилась. Стала какая-то чужая, вся будто скованная льдом и больше не светится изнутри.

– Это правда? – повторяет Ксюша, подходит ко мне и садится рядом.

Я понимаю, о чем она спрашивает, но всё же вопросительно поднимаю брови.

– Твоя официальная девушка, Тася Белкина, приходила сюда? – четко произносит она.

Так страшно мне еще никогда не было. Я шумно сглатываю и киваю.

В Ксюшиных глазах ни слезинки. Она словно застыла. Смотрит куда-то сквозь меня и молчит. Судорожно перебираю в голове варианты, как объяснить всё, но ни один не подходит. В панике хватаюсь за телефон, чтобы написать ей хотя бы что-то.

– Не утруждайся, – отстраненно произносит Ксюша и переводит взгляд на меня. – Я тоже тебе кое-чего не сказала.

Снова отводит взгляд, и я замечаю в нем блеснувшую слезинку. Беру её холодную руку, но она безжизненно повисает в моей ладони.

– В тот день, когда я ездила за твоими вещами, – начинает Ксюша, и я внутренне замираю, – пришла твоя хозяйка и сказала освободить квартиру в недельный срок. Я решила тебя не расстраивать, сама сняла тебе новое жилье и перевезла все твои вещи. Но, видимо, надо было просто сообщить твоей девушке. Ведь ты же к ней собрался переезжать после выписки.

Мотаю головой и хватаю её за плечи. Она вырывается из моих рук и подскакивает.

– Я две ночи не спала, собирая твоих чертовых плюшевых медведей и рамочки с признаниями в любви от сотен других девушек! – кричит Ксюша, взмахивая руками.

Слезы вырываются из её глаз ручьями, и она яростно вытирает их пальцами. Шмыгает носом и срывает с плеч рюкзак. Шумно дышит, пытаясь успокоиться, и что-то в нем ищет.

Мотаю головой и пытаюсь встать, но у меня ничего не получается. Костыль падает на пол и я, мысленно чертыхаясь, пытаюсь встать без него. Ксюша кладет на тумбочку ключи и говорит, даже не глядя на меня:

– Адрес напишу позже. Я еще не успела разобрать вещи, ей будет проще.

Разворачивается и идет к двери.

– Ксюша! – кричу я, но слышится только какое-то хрипение.

– Ксюша! – получается лучше, но она все равно не слышит и закрывает за собой дверь.

– Стоой! – кричу я, напрягая все силы. Горло тут же пронзает адской болью, и я падаю на кровать, хватаясь за него рукой. Дышать очень больно. В панике мечусь головой по подушке, чувствуя горячие слезы на щеках.

– Ну ты и мудак, парень! – раздается громкий голос соседа, и я замираю.

Ксюша, девочка моя, вернись… Я умру без тебя… Прости…

– Повторный надрыв связок, – констатирует доктор, глядя на небольшой планшет в своих руках, а медсестра осторожно поворачивает в моем горле трубку. – Что же вы, Егор, так неаккуратно? В рецидивисты решили заделаться?

Сосед все же заметил, что со мной что-то неладно, и позвал врача. А я просто лежал, мечтая умереть от этой дикой боли.

– Разрыв небольшой, скорее микротрещина. Срастется самостоятельно, если не мешать. Придется вам молчать еще пару недель, не меньше. Кричать нельзя было ни в коем случае! Говорить тихо и медленно, не напрягая связки. Учтите на будущее. Домой мы вас отправим послезавтра, как и планировалось. Тут контроль не требуется. Придете через две недели на ларингоскопию, а потом решим, нужны ли вам будут физиопроцедуры для восстановления голоса. Тамарочка, вколите ему обезболивающее сейчас и потом на ночь. Сегодня не есть, пить по минимуму. А завтра опять начнете с теплого бульона.

Доктор, мне всё равно…

Закрываю глаза и, кажется, засыпаю. Когда открываю, в комнате уже темно, только тусклая лампа над дверью. Сосед мирно похрапывает, а у меня зияющая рана в груди. Шевелиться не хочу. Ничего не хочу.

Лежу и смотрю в потолок. Часами. Кажется, что лечу в пропасть. Бесконечно падаю в черную бездну, а её угольные стены проносятся мимо меня. Вдруг меня словно подбрасывает: я должен что-то сделать, как-то объяснить ей всё.