Ольга Мотева - Полететь на зов Софраты

Львы не возражали, а даже довольно повернули свои «морды лица» к объективу с улыбками.

– Я никого не собиралась повергать! – вяло протестовала Инга, улыбаясь.

– А от твоих намерений тут ничего не зависит, достаточно твоего присутствия, – в тон, каким говорили Алекс и Игнат, заключил Богдан.

Смеда посмотрела на Ингу, покачала головой, цокнула языком и слегка закатывая глаза прокомментировала:

– Трио «Остряки»…

– Спелись! – согласилась с нею Инга.

Инга почувствовала, что после еды её пыл на предмет преодоления маршрута несколько поугас. Смеда, усаживаясь поудобнее возле Богдана спиной к спине, скомандовала:

– Так, ещё пять минут на отдых, а потом собираемся и шагаем дальше.

«Поверженные львы» хоть и были у ног Инги, но в данный момент ни на одного из них она не смела облокотиться. Хотя, сложно было признаться самой себе, на кого бы ей хотелось опереться в итоге… Инга встала, выбрала поблизости дерево и села возле него, откинувшись спиной на ствол. С этого места ей было видно лица Игната и Алекса. Они оба закрыли глаза, и, казалось, что решили отпущенные им пятиминутку провести в богатырском сне.

Алекс имел аристократическую внешность, которую бы при этом не все сочли таковой. Но как когда-то режиссёр Бондарчук не хотел брать на роль Андрея Болконского Вячеслава Тихонова, считая, что тот обладает недостаточно утончённой фактурой, а потом миллионы зрителей не могли себе представить, что Болконский может быть иным, так и Алекса тоже нельзя было бы уличить в какой-то излишней утончённости.

Однако, аристократизм в высоком и истинном значении указывает на некий идеал, в основе которого изначальная и объективная предзаданность личного достоинства, связанного с ответственностью особого рода. Благородство манер, которые проявляют личность, обладающую самыми лучшими качествами, у таких людей основано на высокой требовательности прежде всего к себе. Их собранность и выдержка даже для окружающих являются каким-то уравновешивающим психологическим фактором. Они как гаранты того, что любые ситуации будут в итоге иметь самый благоприятный исход. Под внешней сдержанностью они умело умеют скрывать значительную эмоциональность. Их чувствование истинных культурных и нравственных ценностей, а также способность сохранять и передавать другим некие коды восприятия лучшего вызывают восхищение. Такие люди являются воплощением понятий о чести. Они умеют ставить перед собой захватывающие их душу цели, и реализовывать их. При неудачах они способны сделать нужные выводы, а затем снова продолжать движение к тому, что считают для себя важным.

При том, что в целом их отличает весьма благожелательный и дружелюбный настрой по отношению к окружающим, они весьма избирательны в выборе личностного общения. Но если кому-то удаётся получить от таких людей хотя бы немного истинной благосклонности, душа «получателя» потом с трепетом будет ждать хотя бы их молчаливого одобрительного взгляда.

Алекс являл собой пример сбалансированности оптимизма и пессимизма. Он умел видеть варианты с любым исходом, но выбирал тот, который будет оптимальным. Чувствовалось, что при достаточно хорошей скорости реакции, он способен на длительную концентрацию внимания. Его физическая выносливость прекрасно сочеталась с высоким уровнем интеллекта. Были основания предполагать, что он обладает умственными способностями выше среднего, которые гармонично сочетались с развитыми практическими навыками. Его внимательное наблюдение за окружающими не было связано с завышенными требованиями к тем, кто попадал в поле его взаимодействия с ними. Взгляд его нередко наполнялся некоторой мечтательностью, а свободолюбие этой личности тоже то и дело прорывалось в каких-то едва уловимых моментах движения, интонациях.

Была ещё в нём какая-то такая «гранитность». Инга вспомнила, как любила в детстве рассматривать камушки с железнодорожной насыпи. Попадались такие гранитные, без острых краёв, серые, шероховатые и нагретые на солнышке камни, с играющими в лучах искорками вкраплений. Очень твёрдые камни, но приятные наощупь.

У Алекса явно было умение избегать острые углы, он был неконфликтен, но в тоже время чувствовалось, что в отстаивании собственных интересов и принципиальных вопросов он твёрд и непреклонен. Важно было лишь понять – что он считает для себя значимым. Про него можно было сказать: «в меру честолюбив и слегка патриархален», и это придавало ему столько шарма и изысканности, что трудно было отказывать себе в удовольствии любоваться этим человеком. До эмоций этого закамуфлированного интроверта добраться было не так-то просто, но зато малейший выход на поверхность его чувств приоткрывали и утончённость восприятия, и щедрость души.