Михаил Лидогостер - Экспресс на Наарию. Сборник рассказов

За спиной раздались чьи-то шаги. Даня оторвался от окна и перевел взгляд на лестницу. Со второго этажа спускался плотный невысокий мужчина лет тридцати пяти. Глядя на него, мальчик сразу понял – это тот, с кем он говорил.

– Привет, – сказал мужчина и приветственно поднял руку. – Ты, наверное, Даня?

– Да, это я.

– Отлично, а я Ноам. Вижу, ты засмотрелся на котят? – мужчина кивнул на окно. – Они тут появились меньше месяца назад. Совсем еще крохи. Не знаю, что с ними делать. Может, возьмешь одного? Двоих я уже пристроил. Остались эти.

Даня снова посмотрел на задний двор. Два черно-белых котенка кувыркались на траве, а рыжий сидел чуть в стороне и смотрел на плывущие по небу облака.

– Может быть, – после небольшого раздумья сказал мальчик. – Мне нужно поговорить кое с кем.

– Хорошо, – мужчина подошел ближе. – Завтра меня здесь уже не будет. Но ты ведь сможешь забрать котенка и сам?

– Конечно. Нет проблем.

Даня огляделся по сторонам и заметил лежащий на столе сверток.

– Это она?

Мужчина кивнул.

– Да. Только нужно внести картину в каталог, а названия я нигде не вижу…

– Я знаю, – сказал мальчик. – Мы договорились с Адель, что я подумаю над этим.

– Вот как?! – удивился мужчина. – Так ты что-то подобрал?

Даня подошел к столу и провел по свертку рукой. В распахнутое окно дунул свежий морской воздух. Мальчик вдохнул его полной грудью и сказал:

– Да. Думаю, подобрал.

Опустившаяся на Тель-Авив ночь принесла долгожданную прохладу. После изнуряющей дневной жары воздух заметно посвежел. По улицам разлился чуть слышный аромат цветов. Непрекращающийся гул машин ослаб. Звуки и предметы приобрели какое-то дополнительное измерение. Стали объемнее и ярче. Гроздья электрических огней отогнали темноту к самой кромке моря. Туда, где ленивые волны с шипением накатывались на мокрый песок и луна серебрила поверхность воды.

На центральном железнодорожном вокзале было немноголюдно. Основной поток пассажиров схлынул еще пару часов назад, потому сейчас поезда ходили с увеличенным промежутком.

Эйтан спустился на полупустой перрон и огляделся. В конце платформы оживленно переговаривалась группа солдат. Одинокая женщина укачивала ребенка. Время от времени малыш открывал глаза. Тогда женщина начинала негромко напевать колыбельную и ребенок снова слеплял веки. Возле эскалатора сидела взявшаяся за руки пожилая пара. Их лица напоминали героев старых черно-белых кинофильмов про войну. Такие же открытые черты и светящиеся оптимизмом глаза.

Эйтан прошел на середину перрона. Сбросил с плеча рюкзак. Сел на пустую скамейку.

День выдался тяжелый. Работы навалилось столько, что в другое время хватило бы и на неделю. Американцы срочно требовали сдать заказ, который проплатили еще в прошлом месяце, поэтому руководство компании давило на тестировщиков без капли сострадания.

Весь отдел контроля качества пахал от зари до зари. Но Эйтан все же выбил отгул, хоть и пришлось дать обещание не заикаться об отпуске ближайшие полгода. После долгих препирательств начальник согласился, что повод веский – у квартиры Эйтана в Наарии наконец появился потенциальный покупатель. Завтра он хотел встретиться, чтобы обсудить детали.

Встречу назначили на утро. Риелтор утверждал, что при удачном стечении обстоятельств сделка не займет много времени.

Эйтан откинулся на спинку скамейки и потянулся. Накопившаяся за последнее время усталость давала о себе знать. Хотелось побыстрее оказаться на месте, принять душ и лечь в кровать. На протяжении этой недели он спал от силы по пять часов.

В голове слегка шумело. Слишком много кофе. Еще и изжога разыгралась. Оно и неудивительно. Чего ждать, если с утра до вечера ешь всухомятку? Столовая в офисе, конечно, была, но за годы работы у Эйтана выработалось к ней устойчивое отвращение.

Он зевнул и закинул ногу на ногу. Придвинул к себе рюкзак. Внутри, кроме планшета, лежал томик рассказов Сэлинджера. Авиталь купила его на распродаже, но до конца так и не дочитала. Остановилась где-то на середине, отложила в сторону, а потом и вовсе забыла. Эйтан наткнулся на книгу в прихожей, когда искал ключи от подсобки.

«Над пропастью во ржи» он прочитал еще в армии. Роман его зацепил. Не потряс, но оказался созвучен. И настроению, и взгляду на мир. Сборник рассказов лишь напомнил то первое впечатление, но оживить его оказался не в силах. Это было похоже на случайную встречу с бывшей возлюбленной. Через много лет после расставания грустишь уже не о ней, а о том, каким был сам, когда любил ее.