Михаил Лидогостер - Экспресс на Наарию. Сборник рассказов

– И все же, как можно было не спросить, сколько стоит картина? Только я так могу.

– Видимо, ты очень хотел купить ее.

– А что если это какая-нибудь космическая сумма?

– Вряд ли, – сказал Даня. – Не такая уж Адель известная художница.

На улицах зажглись первые фонари. Из открытых окон соседних домов доносился звон посуды и обрывки разговоров. Люди возвращались с работы и садились ужинать.

– Давай-ка посмотрим новости, – предложил Илья. – Хоть узнаем, что в мире творится.

Даня поднял с пола пульт и направил его на телевизор. Когда экран вспыхнул, мальчик пощелкал по кнопкам и переключился на новостной канал. Диктор как раз рассказывал о последствиях прошедшей бури:

– …около десяти человек серьезно пострадали и обратились за медицинской помощью, но сейчас их жизнь вне опасности. Шквалистый ветер оборвал линии электропередач. Некоторые районы на несколько часов остались без электричества, но сейчас подача электроэнергии полностью восстановлена.

Илья зашел в комнату. Сел в кресло. Поставил чашку на подлокотник и уставился в экран.

– В последний раз такая буря отмечалась более трех лет назад. Тогда из-за подтопления дорог пришлось отменить часть автобусных рейсов. Многие жители севера страны оказались отрезаны от транспортного сообщения. В этот раз с ситуацией удалось справиться значительно быстрее .

После репортажа о восстановительных работах последовал рассказ о предстоящих выборах в кнессет и рабочей поездке премьер-министра в США. Илья слушал вполуха. В голове крутились мысли о картине и о том, с чего лучше начать разговор с Адель.

Громкий телефонный звонок вывел мужчину из задумчивости.

– Это твой, – обратился он к сыну.

– Угу, – ответил Даня, но с места не тронулся.

– Может, посмотришь, кто?

– Я и так знаю. У меня на каждый контакт своя мелодия.

Илья внимательно посмотрел на ребенка. Тот будто и не слышал, как надрывается мобильник. Мужчина вздохнул и потер переносицу. «Вот опять, – подумал он. – Что же должно произойти, чтобы мальчик стал себя вести иначе? Сколько еще нужно этих напоминаний и уговоров?»

– Мы ведь договаривались, что ты будешь отвечать ей?!

Даня шмыгнул носом и вжал голову в плечи. Телефон все звонил и звонил.

– Послушай, – Илья встал с кресла, – так нельзя. Ты должен хотя бы иногда…

– Ничего я ей не должен, – резко выпалил мальчик и с вызовом посмотрел на отца.

Илья замолчал. Он знал этот взгляд – ничего хорошего от него не жди. Стоит только надавить чуть сильнее – и ребенок на неделю уйдет в себя. Телефон наконец стих, а правильные слова все не находились. Новости закончились. Началась реклама.

– Я понимаю. Ты злишься, – мужчина дотянулся до пульта и убрал звук. – Я бы тоже злился на твоем месте.

Даня отвел взгляд. Лицо его пылало.

– Тебе это, наверное, сложно понять, – продолжил Илья. – Но мама тебя любит. Для нее настоящий удар то, что ты решил остаться со мной.

– Зачем опять начинать этот разговор? – прервал молчание мальчик.

– Пойми, ты – ее ребенок, она – твоя мать. Это навсегда. Рано или поздно ты пожалеешь, что так себя вел. Разговаривать все равно придется, но чем дольше тянешь, тем сложнее будет начать.

Даня шмыгнул носом и сплел руки на груди. Чувствовалось: еще немного и расплачется.

– Ладно, – после затянувшейся паузы сказал Илья. – Как насчет ужина?

– Я не голоден, – буркнул мальчик.

– И все же нужно что-то поесть. Я посмотрю, что у нас осталось.

Он прошел на кухню и открыл холодильник. Тот оказался почти пустым. На полках лежали лишь пара просроченных йогуртов, нарезанный белый хлеб и несколько сморщенных яблок в отделении для овощей.

«Черт, – подумал мужчина. – Надо срочно сходить в магазин».

– Как насчет пиццы? – крикнул он.

– Годится, – ответил Даня.

– Кола или сок?

– Кола.

Илья взял со стола телефон и, порывшись в контактах, набрал нужный номер. Трубку взял знакомый менеджер. Он быстро принял заказ и обещал доставить его в течение получаса.

За окном совсем стемнело. На город неслышно опустилась ночь. Мужчина достал из кармана визитку Адель. Какое-то время он молча рассматривал ее, словно это не клочок бумаги, а какое-то личное письмо. Илья подумал о том, как должно быть тихо сейчас в галерее, и живо представил гладь ночного моря, плещущегося за высокими сводчатыми окнами. На мгновенье ему даже показалось, что он чувствует запах краски и легкий, едва уловимый аромат духов.