Виктория Полечева - Рассказы из шкафа

– Ты тоже вышел посмотреть на звезды?

– Чего на них смотреть? – буркнул Тимка и, схватив кота под мышку, ушел в дом, демонстративно хлопнув дверью.

– Тимофей? – теперь уж позвал папа. Наверное, мама локтем ткнула его, чтобы он утихомирил сына.

– Я воды вставал попить. Ложусь, ложусь.

Тима закрыл дверь в свою комнату и тут же открыл. Без сквозняков летом туго живется. А после уличного воздуха, воздух в доме казался спертым, неживым. Тимофей уложил кота на грудь и уставился на потолок. Лето уже почти доползло до середины, вот уже аж три недели прошли, и вдруг оно стало каким-то непривычным. Совсем особенным.

Наутро Тима проснулся недовольным и очень уставшим. Полинка встала рано, у нее завтра предстоял один из страшных экзаменов. Тимке не нравилось думать про эти экзамены. Вот, Полинка их сдаст и уедет куда-то далеко-далеко. Насовсем. Конечно, сестра стала уже взрослой, с ней практически ни о чем не поговоришь, но без нее и ее дурацких историй про луну станет очень тоскливо. Тимка это точно знал.

Мальчик взял чашку и побрел на огород, заедать грусть малиной. В этом году урожай ее выдался совсем никудышный, и Тимке пришлось грустить еще и поэтому.

– Привет, – донеслось с соседнего огорода.

Тимка кивнул надоедливой рыжей девчонке и тут же нахмурился от зависти. В ее ведерке малины раза в четыре больше было. И ягоды еще такие крупные, сочные. Она специально что ли?

Девчонка зачем-то улыбалась. Зубы у нее оказались особенно дурацкие, с щербинкой. А глаза страшные. Слишком светлые для обычного человека. Такие только у призраков в фильмах бывают.

– Меня Тася зовут, Таисия, – девчонка протянула покрытую мелкими царапинами руку сквозь ромбик сетки.

– Дурацкое имя. – Тимка отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– А тебя Тимофей зовут. Мне бабушка сказала. Тоже имя для старика. Вот.

– Что?! Да ты…! – Тимка обернулся, пытаясь сдержать возмущение. Но снова Тася улыбнулась, и ему расхотелось ругаться.

– У нас малины много. Нам столько не нужно. Хочешь, иди сюда, будем вместе собирать.

Тимка хмыкнул и раздраженно повел плечом.

– И желтая у вас есть?

– Угу, вон там, пять кустов, видишь?

– Ну, тогда ладно.

Тимка пошел к камышам, туда, где заканчивалась сетка. Он легко переступил невидимую черту, разделяющую их двор от соседского.

Малина у соседей и правда оказалась хороша. Тимка с Тасей сосредоточенно занялись делом. Тимка краем глаза следил за Тасей. Теплый, почти горячий ветер опалял ее бледное лицо, солнце пекло в макушку, но она продолжала улыбаться. Тихо-тихо она шептала себе под нос:

– Иди ягодка, иди, моя хорошая. Это меня бабушка так научила, Тим. Если ягодка сама идет в руки, если кустик готов тебе ее отдать, то это спелая ягодка. В ней само солнце.

Пахло зеленью и раздавленными ягодами, от куста к кусту сновали стрекозы, и Тася то и дело прижимала ладошку к груди, словно стараясь поймать там дух самого лета.

– Эй, а почему ты ешь их сразу? – Тима задумчиво следил за странной девчонкой.

Тася кидала в рот ягоду за ягодой.

– С куста ведь вкуснее, разве нет? – пожала плечами она.

– Не мытая ведь. Заразиться чем-нибудь можно.

– Ну и пусть, – Тася отправила в рот целую пригоршню, и вокруг губ ее выступил розовый сок.

– А если камашку съешь какую-нибудь?

Тася рассмеялась.

– Я заметила, что все насекомые здесь делятся так смешно: те, что с крылышками – мошкара. А те, что ползают – камашки.

Тимофей хмыкнул: он никогда этого раньше не замечал, но все так и было.

– Ты здесь вырос? – неожиданно серьезно спросила Тася.

– Ну, да. – Тиме почему-то стало неловко.

– Вот поэтому ты как слепой. – Девчонка пожала плечами и пошла в сторону яблонь, раскинувших ветви возле дома.

– Эй, подожди, эй! – Тима кинулся следом. – Чего это я – слепой?

Но Тася уже его не слушала. Она склонилась над широкими листьями и взвизгнула от удовольствия:

– Ой, посмотри, какой миленький огуречик!

– Пф. Маленький, горбатый, весь в пупырках.

– Как твой нос, – Тася гневно сверкнула глазами.

Тимкаа задохнулся от возмущения, а девчонка, надменно хмыкнув, ушла в дом.

Тимофей задумчиво почесал макушку и слегка пнул носком огурец.

– Кяк твой нось… – покривлялся он в сторону соседского дома.

– Мам, че там за шум? Полкан разрывается! – Тимофей стянул один наушник, а второй придерживал щекой.

– Не знаю, – мама за компьютером вновь что-то печатала. Ее маленькие тонкие пальчики бегло носились по клавиатуре, сама она была сейчас где-то далеко: Тим знал этот отрешенный взгляд.