Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга первая

Никодим выслушал его молча, потом сказал:

– Девчат своих в сани лично усажу. Ну а сам пока не знаю, решу.

Потом повернулся к дочери, сказал:

– Аньк, собирайте с мамкой хабар какой ни есть. Если вдруг ехать, так чтоб все готово было.

Анютка только кивнула, но осталась стоять – жуть как любопытно и страшно ей было слышать это все. Она переводила взгляд с одного на другого, а потом остановилась на Матвее, спросила его:

– Матвей, а чего собирать-то?..

Две недели промчались скоро в текущих домашних делах. Первые метели нанесли большие сугробы, а установившиеся после них морозы сковали реку прочным ледовым панцирем. Матвей с отцом успели сходить на охоту за зайцами – русаков в этих местах было много. Серко выгонял зайца под выстрел, Матвей бил в угон, сшибая зайца с бега. Однажды он увидел лису-огневку – она мышковала. Кралась аккуратно по снегу, едва ступая и прислушиваясь чутко. Там, под снегом, с места на место перебегали полевки. Услышав шуршание мыши, лиса угадывала место, а потом вдруг подпрыгивала, изгибалась в воздухе и резким ударом передних лап пыталась сквозь снег прижать полевку к земле, проваливаясь до самых лопаток.

И была она так изящна и красива, что Матвей не стал стрелять – ну не мог он губить такую красоту. Смотрел и думал, что не сможет быть промысловиком, как отец. Он вдруг абсолютно четко это осознал, и от этого осознания у него стало так светло на душе, что он заливисто громко свистнул. Лиса без малейшей задержки сорвалась в бег, Серко рванулся за ней, но Матвей отозвал его условным свистом – пусть бежит. А лиса неслась, петляя, и вскоре скрылась в тайге…

Утром отец сел на коня и отправился на промысел. На участке у него тоже стояла небольшая избушка, припас был завезен с осени, и сейчас в арчимаках он вез самое необходимое – соль, патроны, спички, порох, дробь… Винтовка висела за спиной, кисет с табаком на груди.

Матвей закрыл за ним ворота и пошел в дом. Перед отъездом отец еще раз напомнил Матвею про зимовье и больше говорить ничего не стал – все уже было многажды сказано.

Мама стояла на крыльце и смотрела как-то беспомощно. Матвей подошел к ней, обнял, сказал:

– Не переживай, мам. Все хорошо будет. Если что в тайгу уйдем. Да не будет ничего, скорее всего.

Мама только посмотрела на него, ничего не ответив. Развернулась и ушла в дом – пора было готовить обед…

…Лошадь под ним шла легко, мерно вышагивая по накатанной дороге. Рядом бежал Серко, верная винтовка висела за плечом. Сыпал легкий снежок, и Матвей немного переживал, каким будет подъем. Тропа к участку была богата на подъемы, это он еще с лета помнил. Но ничего, справится. Пора было везти отцу припас и забирать у него добытые собольи и беличьи шкурки.

Вот и подъем. Конь шел уверенно, лишь иногда оскальзываясь на скрытых под снегом камнях, но тут же выравниваясь. В конце концов Матвей спрыгнул с седла и пошел впереди, ведя коня в поводу. Так было гораздо легче им обоим. К участку Матвей добрался далеко за полдень – и он, и конь устали неимоверно. У Матвея не хватало пока опыта правильно ходить по горам, он умотался сам и коня умотал. Один Серко все так же бежал впереди, пружинисто переставляя лапы и рыская по сторонам, зарываясь временами в глубокий пушистый снег.

Отца в избушке не было, но печка была теплой – внутри теплились угли. Значит, ушел утром. Интересно, когда вернется? Может ведь и в тайге заночевать, если далеко сегодня за соболем пошел…

Избушка почти скрылась под снегом, утопая в сугробах. Дверь заросла куржаком – внутри тепло.

Матвей разгрузил седельные сумки, приготовил похлебку с солониной и жареным луком, накормил Серко. Потом напоил коня (тот уже успел отдышаться после подъема, и можно было поить), уселся на завалинке.

От порога избушки открывался сказочный вид на горы, покрытые тайгой и уходящие вдаль сплошным волнующимся морем.

Солнце понемногу скатывалось за гору, и скоро должна была наступить ночь. Вечера в горах не бывает. После дня сразу наступает ночь, стоит только солнцу спрятаться за горами.

Матвей подумал, что отец сегодня уже не придет. Ну что же, завтра он проверит лабаз – там должны лежать засоленные шкуры – и поедет домой. Припас отцу он привез, а и маму одну оставлять не годится…

Отец так и не пришел. Матвей ворочался на лавке и никак не мог уснуть – это ведь была его первая самостоятельная ночевка в тайге. И не важно, что он в теплом зимовье, и рядом надежный друг Серко и верная винтовка. Все равно было как-то жутковато. Но сон все же пришел, смежил веки…