Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга первая

– Главное, чтоб не пакостил. А так… пусть его.

Отец встал:

– Ладно, пойдем с косолапым что-то решать.

Сил на расстройство у Матвея после бани не было – слишком хорошо ему стало. Они пошли к загону. Тихо. Матвей подошел тихонько и заглянул: медвежонок спал, устроившись в самой середине загона, по-хозяйски. Он вообще ничего не боялся, похоже.

Отец посмотрел на него, на сына, и сказал:

– Пусть поживет пока. А ближе к осени в тайгу повезем. Выживет – молодец. Нет – так и так погибнуть должен был. Но шанс ты ему дал.

И потянулись дни. Матвей кормил Урсула (так он назвал для себя медвежонка), работал по хозяйству. А Урсул подрастал, становился больше и быстрее, но был все таким же игривым.

Он любил побороться с Матвеем, побегать от Серко по загородке. И с каждым днем Матвей все больше убеждался, что зверю не место среди людей. Повадки Урсула становились все более дикими. И он решился. Подошел к отцу:

– Бать, надо увозить его в тайгу. Пора. Иначе добром не кончится.

Отец только кивнул молча и пошел собираться. Матвей же принялся думать, как же им заставить Урсула влезть в телегу и ехать в ней? Задачка не из легких.

Но отец – старый таежник, и умеет найти выход из любой ситуации.

Они сделали силки из крепкой веревки и стянули ему лапы. Серко прыгал вокруг, не понимая, что же это такое делают с его новым другом? А Урсул ревел и ворочался, силясь вырваться из силков. Но тщетно. Матвей натянул ему на голову мешок, и они с отцом и соседским старшаком кое-как закинули его в телегу.

Уф! А ведь еще и развязывать его как-то… самый опасный момент.

Собрались и поехали. Урсул ворчал и ворочался, лошадь нервно всхрапывала и прядала ушами.

Выпускать Урсула решили возле зимовья. Доехали, сгрузили его с телеги. Матвей разговаривал с ним ласково, пытаясь успокоить. А Урсул забыл обо всем на свете и настороженно принюхивался – его будоражили такие знакомые запахи…

Бирюка в зимовье не было. И вообще никого не было. Все осталось так, как Матвей оставил.

А Урсул тем временем пытался встать. Отец наклонился и дернул за веревку, распуская силки. Медвежонок вскочил, отбежал неуклюже в сторону и стоял, нюхая воздух задранным вверх носом. Потом развернулся и молча пошел в тайгу. А Матвей с отцом занялись своими делами, благо в зимовье всегда есть чем заняться.

Проснувшись утром, Матвей долго лежал, глядя в дощатый потолок в неверном утреннем свете. Рядом спокойно сопел отец. Серко, почуяв пробуждение друга, встрепенулся, потянулся и ткнулся холодным носом ему в бок. Матвей встал, стараясь не шуметь – незачем отца будить, пусть поспит пока. Вышел из зимовья, огляделся. Туман плавал клочьями, цепляясь за деревья и кусты, обещая теплый день. Он потянулся с хрустом, размялся и побежал к роднику, умываться. Родничок, как всегда, встретил его ласковым журчанием и чудным запахом свежести. Матвей опустился перед ним на колени, напился студеной воды. Серко крутился рядом, и Матвей напоил его, набирая воду в ладони.

От родника Матвей пошел к высоченному обрыву, с которого открывался чудный вид на горы. Идти до него было не очень далеко, и Матвей легко бежал по утреннему лесу, прыгая по корневищам и перескакивая лужи.

…Горы, крутобокие и покрытые тайгой, стояли перед ним, укутавшись в туман. От них тянуло холодком и свежестью, и Матвей зябко поежился. От этой панорамы у него всегда захватывало дух – хотелось шагнуть с обрыва и лететь над тайгой. Постоял немного и пошел назад – пора было ставить чай, благо дровишек с вечера припасли.

Отец уже проснулся и занимался костром – тонкий дымок вовсю поднимался над застывшими в безветрии соснами, а оранжевые языки пламени жадно лизали закопченные бока чугунков. Скоро будет каша и чай. Чайный котелок висел на тагане, который отец соорудил из длинной молодой осинки и пенька. Пока завтракали, солнце поднялось и осветило тайгу, заиграло тенями и росными каплями. Как там Урсул? Матвей невольно возвращался мыслями к медвежонку – ведь он сейчас совсем один. Отец, как будто услышав, сказал, глядя в костер:

– Как-то там наш медведище? – и поправил поленце в огне, заставляя его гореть ровнее.

…Отец мог разжечь костер даже в ливень из, казалось бы, сырых дров. Топор и спички – этого ему было вполне достаточно для обустройства удобного быта в любом месте тайги, в любое время года…

Матвей только вздохнул и налил себе еще горячего ароматного чаю. Пора было уже и собираться – отец задумал доехать до своего промыслового участка, самому осмотреться и Матвею его показать. От зимовья до участка было порядочно, больше двадцати километров, так что ночевать они будут в горах. Отец поглядел на небо, поджал губы. Матвей проследил за его взглядом, но ничего не заметил. Небо как небо, обычное вполне. Ясное, глубокое, залитое солнечным светом.