Николай Сафонов - Старый дом

Постоянное общение с наездниками конечно же даром не проходит, и если бы Иван Николаевич был немного поушлее, не говоря уже об уме, то даже из той информации, какой обладает он, можно было бы извлекать определенную пользу. Он слушает разговоры наездников между собой и со своими зарядчиками, приблизительно разбирается во взаимоотношениях наездников между собой, все эти сведения при игре в тотализаторе имеют немаловажное значение. Он иногда пронюхает про такую темную лошадку, что никому из игроков на трибуне и в голову не придет сыграть ее, но в том-то его и беда, что не умеет правильно распорядиться полученной информацией. Вместо того чтобы сыграть эту темную лошадь со всеми в другом заезде или хотя бы, на худой конец, поставить на нее десятку-другую в ординаре, он по пятьдесят — сто рублей лепит от этой лошади к одной, в следующем заезде, и вполне понятно, пролетает мимо. Одна лошадь выигрывает, и за нее хорошо платят, а вот другая даже и не думает ехать на выигрыш. Губит его здесь опять же доверчивость. Он слепо верит наездникам, и как они скажут, так он и делает. А в игре нельзя быть послушной пешкой, нужно еще проявлять и инициативу, прислушиваться к внутреннему голосу и обязательно прокачать полученную информацию по извилинам.

Ничего этого Ваня-Ваня, естественно, не делает и расставляет деньги так, как ему велели наездники. Часто они умышленно заправляют его, одну лошадь называют правильно, а другую указывают наобум, а бывают случаи, когда они сами не знают, кто выиграет в заезде, а ему пудрят мозги. На ипподроме нет ни одного человека, который бы знал точно о всех выигрышах. Если бы такой человек был, то ему можно было бы не работать, а безбедно жить на деньги с игры. Здесь как при игре в преферанс: если бы знать, что лежит в прикупе, можно было бы всегда выигрывать, но в том-то и дело, что никто не знает, какие карты выпадут в прикуп. Проинтуичить, конечно, можно, один-другой раз, но не больше, а на ипподроме еще сложнее, чем с прикупом в картах. На бегах действует больше всяких неучтенных факторов: мало, чтобы наездник хотел выиграть, нужно еще, чтобы в заезде не было лошади сильнее выбранной, и даже если этого нет, то и то это еще не гарантия успеха. Нужно, чтобы лошадь заладила ходом, не споткнулась и не сделала проскачку, не перешла на дистанции на иноходь, да разве мало всяких случайностей, которые влияют на поведение животного, с человеком-то и то не все ясно, а уж о лошади и совсем говорить не приходится.

Но лошадь конечно же не главное, главное все же — наездник. Иная лошадь и просится бежать, хочет выиграть бег, а наездник ее не пускает, придерживает, и тут уж животное ничего сделать не может и ведет себя так, как ей приказывает человек. А человеку этому, наезднику, приказали другие человеки, зарядчики, не ехать на выигрыш, или, как выражаются на бегах, убрали с дорожки, сунули сухими перед самым заездом кругленькую сумму, и он из участника состязаний превратился в статиста. Может быть, еще вчера, когда он пил с Ваней-Ваней, наездник и собирался ехать на выигрыш, но в самую последнюю минуту его хозяева изменили решение, не посоветовавшись, естественно, по этому поводу с Иваном Николаевичем, и он летит мимо со страшной силой.

И все же на трибуне среди игроков к Ивану Николаевичу отношение было не ординарное, как к человеку оттуда, с конюшни, и когда он, запыхавшись, прибегал за несколько минут до начала заезда, его тут же окружали игроки. Вопросы сыпались со всех сторон: кто едет, на выигрыш, а кто убрался, какая лошадь находится в порядке, а какая хромает, и играть ее нет никакого смысла, и Ваня-Ваня охотно отвечал. А если вдруг кто-то выражал сомнение сказанному Иваном Николаевичем, то он тут же доверительно шептал, что программку ему размечал сам «генерал», с которым он выпивал вчера вечером, и скептики замолкали, услышав фамилию столь авторитетного на бегах человека, которого они видели только с трибун во время заезда, а Иван Николаевич, оказывается, запросто общается с ним и даже выпивал, и это последнее обстоятельство завораживало игроков ничуть не меньше, как если бы им сказали, что он выпивал с министром, и игроки отказывались от своих комбинаций, намеченных дома, и играли по подсказке Вани-Вани, и конечно же частенько пролетали мимо, лошадь, указанная Иваном Николаевичем, даже и не думала ехать на выигрыш, а первой к финишному столбу приходила именно та, намеченная кем-нибудь из игроков еще дома. В такие моменты на голову Вани-Вани сыпались самые страшные проклятия, какие только существуют на свете, вплоть до того, чтобы он провалился со своим «генералом» сквозь землю.