Марина Москвина - Дом на Луне

— Да, это великая страна для человека, готового раствориться в неизмеримом, — отозвался Кеша. — Ничего, будем уповать на вышние силы, и они нам подкинут еще немного!

— А что делать тем, кто не верит в Бога? — грустно спросил Фима.

— Уповать на тех, кто верит, — ответил Кеша.

Они вернулись в кассу и вновь предстали перед работником СУ-23 по имени Леокадия. Обрамленная кассовым окошком, она почему-то сидела в непроницаемо черных очках. Согласитесь: не такое уж частое явление среди кассиров. Все равно, что у вас принимает денежные вклады мужчина с пиратской повязкой на глазу, а когда ему нужно приблизиться к сейфу или о чем-нибудь справиться в картотеке, он громко стучал бы по полу деревянной ногой.

Леокадия выразила готовность принять НЕ всю сумму, а это ни много ни мало два миллиона восемьсот тридцать тысяч рублей.

— А тут действительно касса? — еще разок спросил мальчик, сверля Леокадию пронзительным взглядом.

— Да, — ответила она убежденно.

— ТОЧНО?

— Точно.

Леокадия приняла капитал. Счетный аппаратик разинул пасть, обнажил зубья и быстро, как виртуоз-балалаечник, принялся считать деньги. На табло высвечивались огромные цифры, складываясь в заоблачные, почти ирреальные суммы.

Пересчитав деньги, Леокадия артистично раскинула веером одну из пачек под лампами другого аппарата. Это был специальный прибор — определитель фальшивых купюр. И тут — ко всеобщему ужасу — кассу огласил противный писк.

— Елки-палки, — у Серафима на лбу выступили капельки пота.

Кеша съежился, как ягуар.

Леокадия отложила пачку и подвергла анализу вторую. Писк повторился. Леокадия сняла очки, внимательно изучила тысячную купюру на свет, поднесла под синюю лампу детектора.

Писк нарастал. Он уже напоминал милицейскую сирену.

— Кажется, мы сейчас получим бесплатное жилье — за мошенничество, — сказал мальчик.

— Минуточку, — сказал Серафим и, словно иллюзионист на цирковом представлении, выхватил мятую десятирублевку из кармана куртки. — А ну-ка, суньте!

Растерянная Леокадия сунула ее под всевидящий синий глаз детектора.

Поднялся писк.

— Десятки не подделывают! — победоносно закричал Фима. — Зовите монтера или электрика, кто там у вас заведует приборами?!. Он сломался!

Через минуту, жмурясь от яркого света, в кассу вошел усатый мастер Гоша. Такое впечатление, что он сидел под лестницей и ждал срочного вызова. Гоша выключил из сети аппарат, потом включил его снова, предварительно стукнув кулаком по кумполу. Аппарат пискнул в последний раз, как бы оправдываясь — уж и пошутить нельзя! И не издал больше ни звука, пока проверял наши деньги.

— Нет, я не знаю, — пробормотал Серафим, утирая пот со лба, — мы уже все щеки подставили, а между прочим, у нас их не так много, всего по четыре у каждого!

На прощание Леокадия сказала:

— Не хочется выжимать из вас последние соки, господа, но если в ближайшие сорок восемь часов вы не принесете сто сорок тысяч, наш договор будет аннулирован. Деньги вам вернут, а квартиру продадут другому покупателю, — и она махнула рукой в сторону малахитовой лягушки, за которой тулилась разная полупочтенная публика — трое харизматических горцев и некто вроде Тартарена из Тараскона. — Вон, видите, Маслюк с Полтавы? Вторые сутки здесь сидит, боится с деньгами отойти от охранника. А вон три горца Уча, Гуча и Датуча. Ждут, когда кто-нибудь из пайщиков не успеет сдать взнос.

— И, между прочим, завтра свадьба Элтона Джона с его другом, — серьезно сказал Серафим, разворачивая газету. — Теперь они покупают квартиру!..

— Надеюсь, не в нашем доме? — спросил мальчик.

Другой бы рассмеялся этой искрометной репризе. Но Леокадия надела темные очки, показывая, что аудиенция окончена. При этом содержимое клетчатого кофра исчезло в ее несгораемом сейфе, а взамен в металлическом блюдце, похожем на пепельницу, появился маленький, на редкость неформальный квиток, у нас такие чеки выдают в продуктовом магазине.

Оглушенные новой проблемой, не зная, где и как найти требуемую сумму, они сели в машину и задумались. За окнами автомобиля пробегали озабоченные люди в темных одеждах, рабочий день закончился, город почернел, дома обуглились, зажглись искры окон. Порыв ветра бросил в лобовое стекло сноп ярко-красных кленовых листьев.

— Поехали домой, там разберемся, — сказал мальчик и повернул ключ зажигания.

«Ока» затарахтела, чихнула и покатила домой. Кеша с Фимой расслабились, Фима имел осоловелый вид, пустая сумка с его рубашками валялась на полу, денег в ней не было, что искренне радовало Кешу.