Стол был накрыт льняной скатертью. Старинный семейный фарфор, серебряные приборы. Клоди испекла яблочный пирог, открыли шампанское. Клоди все расспрашивала, как поживают мои мама с папой — «Люси» и «Леон».
— Давненько мы с ними не видались, — она говорила по-французски. — А между тем, в России большие перемены..
Как раз по телевизору передавали последние известия. По Москве едут танки, снайперы с крыш палят по кому попало. Это был октябрь 1993 года. Шел хоть и неудачный, а настоящий государственный переворот. Из обгоревшего Белого дома выводят под конвоем очень бледных заговорщиков — Руцкого и Хасбулатова.
Мы передали от Люси и Льва — для Клоди и Андре два прозрачных стеклянных сапожка. Леня наполнил их шампанским, и она с этими двумя сапожками пошла к Андре.
Гром российских орудий стих, и мы услышали, как зазвенели в соседней комнате наши сапожки.
— Париж — город влюбленных, — с улыбкой сказал Этьен.
Уходя, я в последний раз оглянулась на ее дом. Дом, который она надолго оставила когда-то и в который вернулась. Дом, в котором она пробудет с Андре до его последнего часа.
«Я должна признаться, об этом знают немногие, — она писала нам, — книга „Французский врач в Йемене“, переведенная на множество языков и связывающая теперь узами дружбы стольких людей, была в действительности лишь длинным письмом, написанным одному человеку. Перед отъездом в Йемен я очень любила одного человека, но оба мы были женаты, у нас были дети, мы не хотели разбивать наши семьи. Итак, мы расстались. Я очень страдала, и Андре, который все это время был мне другом, согласился, чтобы я поехала в Йемен. Действительно, есть лишь одно средство забыть личное несчастье — это жить и трудиться ради чего-то большего, чем ты сам. И по возвращении во Францию я написала эту книгу, чтобы рассказать обо всем, что пережила, тому, кого больше не увижу. Когда она была издана, Андре от моего имени отнес ему мою книгу. А теперь она служит для объединения далеких людей, которые любят эту Землю».
Да, черт побери, Париж — город влюбленных. Кому это знать, как не мне, когда в ту мою последнюю ночь в Париже я шла и в порыве любви жарко обнимала каждый встречный-поперечный платан.
В Москве на машине нас встретил в Шереметьеве наш друг и сосед Владислав Отрошенко, великий писатель. А у нас ведь тяжелый железный сундук с книгами художников! Я говорю:
— Давайте этот сундук отвезем к Лёне в мастерскую на Чистопрудный бульвар.
Он мне осточертел, этот сундук, хоть там и лежали выдающиеся произведения искусства. А был вечер, и, что интересно, в Москве почти не горели фонари (октябрь-то 93-го!). Город был погружен во тьму, встревожен, насторожен. Суровое зрелище после залитого огнями Парижа.
— Скажи спасибо, что танки не едут по улицам, а с крыш не стреляют, — сказал Владик. — Зато по городу разбрелись вооруженные типы. Видите — в центре Москвы — ни людей, ни машин…
Мы выехали на Чистопрудный бульвар и встали у светофора. Вокруг ни души. Неожиданно со стороны бульвара к автомобилю приблизилась черная фигура. Это был абсолютно пьяный человек. Окна в машине открыты. Он протянул руку, и дуло пистолета коснулось виска Владика.
На светофоре зажегся зеленый свет. Владик медленно, очень медленно, тронулся с места. Вялая рука с пистолетом плавно передвинулась в мое окно. Дуло пистолета проплыло у моего виска и вынырнуло на улицу.
— Болван!!! — сказал Владик.
— А все ты! — сердито сказал мне Лёня. — Сундук ей, видите ли, осточертел. Давай, Владик, домой, в Орехово-Борисово, что мы будем в темных переулках колобродить…
P.S.
«Дорогой Лев! Дорогая Люся!
С глубокой скорбью сообщаю Вам о смерти мамы, я не решалась Вам позвонить, но, возможно, сделаю это завтра. Она оставила нас, и мы тяжело переживаем ее отсутствие. Но в то же время мы ей бесконечно благодарны. Нам удалось ей сказать, как мы гордились ею. Она сама не понимала, какой великой женщиной она была, по-настоящему великой, справедливой, страстной, искренней, великодушной… Клоди умерла 4 января 2002 года на 90-м году жизни. Ее похоронили около Андре Файена. Вы были друзьями, и я от имени их детей, внуков и правнуков посылаю Вам это письмо —
Элиз Спивак, Этьен Файен, Мартин Лихтенберг, Люси Фубер. Внуки: Софи, Хлоя, Амин, Клемент, Элеонора, Майя, Николя, Сомано, Реми, Шарлотта. Правнуки: Луиза, Агата, Саша, Эли, Адель и маленький Базиль».
P.P.S.
Не стала я бросать монетку в Сену. Зачем напрашиваться? Стою на мосту, река вся в огнях, небо в звездах. Впервые в жизни, клянусь, захотелось начертить где-нибудь на перилах моста: «Здесь была Москвина из Москвы». ..
Читать дальше