Эмма Бёрстолл - Тремарнок

– Тома-аты, – несколько раз произнесла Рози. Потом она услышала, как в отделе с макаронами женщина, разговаривая со своим сыном, спросила, хочет ли тот на ужин «па-а-асту с фрикаа-адельками», и повторила: – Па-а-аста!

Даже телевизор в номере оказался с сюрпризом.

– Сколько тут каналов! – воскликнула Рози. Она щелкала кнопками до тех пор, пока у Лиз голова кругом не пошла. – Как же им удается выбрать?

Вскоре дочь освоила лифт и стала самостоятельно спускаться на первый этаж, где стояли автоматы с напитками и шоколадом. На самом деле ни газировки, ни шоколада ей не хотелось, но нравилось болтать с дружелюбными сотрудниками отеля.

– А вот и мисс Маргаритка! – восклицал при появлении Рози высокий темнокожий мужчина.

– Рози, а не Маргаритка, – поправляла она, а он смеялся в ответ.

– Ох, приношу свои извинения, – он кланялся, – ну конечно, мисс Нарцисс!

Вернувшись, Рози рассказывала Лиз:

– Он думает, что я все-все знаю о королеве и что мы с ней типа родственники. Он думает, что в Англии все живут во дворцах и у каждого есть дворецкие и горничные и все такое прочее. Я ему сказала, что все не так, но он не поверил.

К понедельнику они отоспались и чувствовали себя значительно лучше. В сверкающей клинике их представили доктору Чинну, и тот подробно рассказал им о лечении. Рози сдала анализы, ей сделали томограмму и поставили катетер Хикмана. Затем на нее надели желтую маску, открытым для облучения оставив лишь участок размером с опухоль.

Еще им показали гигантский аппарат, который направляет лучи на нужный участок головы, и сообщили, что Рози каждый день по полчаса будет проводить в маске под этим аппаратом. А через четыре недели уже по сорок пять минут. Но субботы и воскресенья – выходные. Во время сеансов Рози будет в палате совсем одна, но она может слушать музыку. В палате установлена камера, так что Лиз сможет наблюдать за дочерью. Неделя ушла на подготовку, и они успели познакомиться с четырьмя другими семьями из Великобритании. Как выяснилось, все они жили в одной гостинице, и Рози быстро подружилась с Лотти, своей ровесницей из Бирмингема. Девочки постоянно держались вместе.

Хотя сама терапия была безболезненной, у нее имелись побочные эффекты. Рози снова начала лысеть, по утрам она обнаруживала на подушке целые пряди. Из солидарности Лиз остриглась еще короче, но Рози, видя, что с Лотти и другими детьми происходит то же самое, почти не переживала из-за волос. Аппетит, которым Рози и в лучшие времена не могла похвастать, совсем пропал.

Стойкость дочери вызывала у Лиз гордость. Несмотря на все трудности, Рози научилась радоваться жизни: завела новых друзей, непринужденно общалась с персоналом больницы, относившимся к ней с невероятной теплотой. В больнице для детей имелась особая программа. Порой Лиз казалось, будто они приехали в отпуск, а не из-за ужасной болезни.

Однажды их повезли в зоопарк, и Рози даже покаталась верхом на огромной черепахе и покормила скатов, в другой раз – в океанариум, потом – в музей истории науки, и наконец – на родео, где Рози забралась на спину техасского длиннорогого быка. Они сходили на баскетбольный матч, покатались на аттракционах в парке, посетили с экскурсией пожарную часть, где и детям, и взрослым позволили съехать по шесту и забраться в пожарную машину, а во время посещения конюшни Рози влюбилась в лошадь по кличке Бадди и ей разрешили прокатиться на ней верхом.

Как-то раз для девочек устроили маникюрный день, и Рози впервые накрасили ногти. Она выбрала желтый лак с цветочками, а Лотти захотела розовый со звездочками.

– Как думаешь, я так старше выгляжу? Как подросток? – серьезно спросила Рози, оглядывая свои ногти.

– Да, – улыбнулась Лиз, – очень по-взрослому.

В Англии Лиз говорили, что вероятность того, что лучевая терапия окажется эффективной, составляет семьдесят процентов. Здесь же доктор Чинн был на девяносто процентов уверен, что протонная терапия сработает. Он говорил об этом без малейшей доли сомнения, и Лиз заражалась его оптимизмом. Но даже сейчас на нее порой накатывала безысходность. Что, если они заблуждаются и это ощущение уверенности обманчиво? Они в незнакомой стране, вокруг улыбающиеся лица… Вдруг сказка закончится, они вернутся в Корнуолл и обнаружат, что опухоль никуда не делась?

Донимали и мысли об Айрис, которые прогнать не удавалось. Сейчас, когда у Лиз появилось время обдумать случившееся, она порой задыхалась от гнева и нежелания верить в случившееся. Лиз хотелось забраться на крышу и заорать что есть мочи, придумать какое-нибудь адское наказание для подруги, смешать ее имя с грязью. Ведь, в конце концов, она украла у них с Рози два с половиной миллиона фунтов – сумму, которая могла бы навсегда изменить их жизнь. Разве не должна она заплатить за это преступление?